– А у тебя достаточно этих таблеток, чтобы давать их ещё и Фредерико?
– В том то и дело, что нет. Я должен выбрать кого-то из вас двоих. Упаковка только одна и рассчитана она на один полноценный курс. Поэтому делить её нет смысла.
Альберто задумался. Его размышление было достаточно продолжительным по времени. Наконец, приняв для себя какое-то важное решение, он неожиданно спросил:
– Ты видел мою спортивную машину, которую дядя подарил мне на прошлое католическое Рождество?
– Да видел. Крутая тачка. Когда ты подлетаешь на ней к университетской автостоянке, наши девчонки начинают сразу прихорашиваться, словно они на кастинге, а ты модный продюсер.
Бледные губы Альберто тронула лёгкая улыбка от всплывших в его сознании приятных воспоминаний.
– Клянусь, Девой Марией, я отдам её тебе, если ты потратишь эти таблетки на меня.
Видя, что Роберто несколько обескуражен его предложением, Альберто торопливо стал его убеждать:
– Ну, подумай сам: что тебе может предложить за своё спасение этот голодранец Фредерико, который на свою небольшую стипендию содержит всю свою огромную семью и ещё толпу дальних родственников. Если он не сможет из-за травмы по-прежнему играть в регби за университет, его вообще могут выкинуть на ту загородную помойку, где его когда-то нашли спортивные скауты. А теперь представь, что с помощью этого препарата ты спасёшь меня.
Сладко улыбаясь своим грёзам, Альберто стал расписывать, как в благодарность за спасение сына его отец устроит для Ганессо приём в их большом загородном доме своими окнами и открытыми террасами выходящим на океан.
– На стол обязательно подадут много рыбы с разными гарнирами и под всевозможными соусами. Кстати, советую тебе обязательно попробовать чилийский сибас под устричным соусом. Это жирная рыба с белоснежным мясом, которое когда ты его ешь, распадается на ровные нежные ломтики, имеющие безупречный мягкий вкус. Его лучше всего запивать белым вином…
Замечтавшись, Альберто неловко двинул покалеченной ногой, и сразу же вскрикнул от острой боли. Возвращение в реальность было крайне болезненным. Но ещё тяжелее было постоянно думать о том, что такая удобная и счастливая жизнь, какая у него была до этого проклятого полёта, может больше не повториться – никогда. Если бы Альберто мог, он бы сейчас встал перед Ганессо на колени и целовал его ботинки, только бы тот подарил ему жизнь. Но этого не потребовалось. Роберто с готовностью пообещал, что будет лечить с помощью чудо-препарата только его, как имеющего наиболее предпочтительные шансы выкарабкаться из болезни.
