Сколько можно об этом рассказывать? Минуту? Пять минут? Он целый час об этом рассказывал!
А время идет. Я смотрю, они напиваются уже помаленьку. Это хорошо. Но у них все кончилось, они стали у Лизы денег просить. Она не дает.
Я ей говорю: дай мне, я завтра отдам.
Она мне дала, и я сам в магазин сбегал. Прихожу, а там уже еще двое сидят. Обоих знаю: один по кличке Бубен, другой по кличке Дэн. Денис, скорее всего. Сейчас все Денисы Дэнами стали. Это как в урловской группе «Мальчишник», там тоже есть Дэн, они делают вид, что про себя поют. Хотя, может, и про себя. У меня их кассеты нет, потому что полная гадость. Но по радио как-то слышал. Что-то в духе:
Она лежала на кухне, ей было там хорошо,
Но Мутабор знал точно, что она хочет еще,
И он пошел туда, она его любила вовсю,
И он вышел и сказал, что она хочет меня.
Тошнота полная.
Дэн и Бубен как раз из той песни. Простые, как табуретки. Студент хоть и чушь лепит, но иногда все-таки интересно, видно, что у человека мозги есть, а у этих одна извилина на двоих. И тоже принесли выпивку. Лизе, наверно, надоело на них смотреть, она тоже выпила. Я забеспокоился. Время идет, а они все сидят. И ночевать могут остаться. Напьются и упадут, не будет же Лиза их на лестницу вытаскивать. А квартира, между прочим, такая: одна большая комната и две крохотных, в одной бабка спит, другая Лизина. Мы на кухне сидим… Тут кто-то захотел в карты поиграть. Стали играть в карты: Дэн, Бубен, студент и Жан. В покер на интерес.
Я Лизе говорю: пошли в комнату, мы тут пропахнем насквозь дымом.
Она сама не курит, я ее за это очень уважаю.
Она говорит: в самом деле.
Пошли в комнату, а Бубен мне орет: я следующий!
Сели в комнате, я ей говорю: ты ведь умная, в принципе, какого черта ты пускаешь всяких придурков к себе?
Она говорит: мне одной скучно. А им, говорит, деваться некуда.
Я говорю: найдут! Надо же уважать себя, ты что, не видишь, они не к тебе даже приходит, а просто так.
Она говорит: приходят ко мне, ты не прав. Не читай, говорит, мне мораль, лучше давай целоваться, ты, оказывается, здорово целуешься, я, говорит, давно поняла, что ты в школе не такой, как на самом деле. Я в этом разбираюсь.
Ну, само собой, я загордился. Я целую ее, а потом раз — и на руки поднял. И в ее комнатку понес. Уложил на постель, целую опять. И тут я понял, какая она безудержная. Когда под кофточку ее залез и до груди рукой добрался, она вдруг задрожала вся. Даже затряслась. Ничего себе, думаю, бывает же. Я сам задрожал. Начал с себя свитер стаскивать, а она помогает. Думаю, все. Сейчас все случится.
