А сейчас?
Остался ли у него шанс исправиться и стать хорошим человеком?
Тернер приехал в «Имбирный пряник» для того, чтобы определиться, как жить дальше. Сейчас он стоит на перепутье, решая, что делать.
Он медленно подошел к Кейси и заметил, что она собиралась и дальше держаться с ним сдержанно, но потом, видимо, передумала.
– Что случилось? – спросила она.
– В каком смысле – случилось? – Ему не нравилось, когда кто-то читает его мысли. Он начинал оправдываться.
– Ты выглядишь так, словно у тебя болит голова.
– Болит, – признался Тернер, размышляя над тем, как ему удавалось так долго скрывать ото всех свою уязвимость. – Мне не стоило спать днем.
– Хочешь болеутоляющее?
Тернер не только не привык к обожанию детей и собак. Он не привык, чтобы о нем кто-то заботился.
– Я перетерплю. – Он решил доказать, что он сильный, а не слабый.
– Очень по-мужски. – Она закатила глаза.
– Ты так здорово выглядишь с этой прической. – Тернер внезапно забеспокоился. Нужно, чтобы Кейси прекратила глядеть на него с таким выражением лица. Под ее взглядом он становится мягким – ему хочется положить голову на ее плечо и почувствовать, как она касается рукой его лба.
У него получилось. Сочувствие во взгляде Кейси сменилось настороженностью. А с ее настороженностью он справится.
– Олив Ойл.
– Олив Ойл? – озадаченно переспросила она.
– Подруга Попая.
– Хоть ты и поцеловал меня вчера, – прошептала Кейси, оглядываясь, – не воображай, что я твоя подружка.
О да, он изображал Попая!
– Я тебя поцеловал? – возразил он вполголоса. – Ты первая начала. И не волнуйся. Мне даже в голову не приходило, что ты моя подружка.
Кейси выглядела слегка обиженной.
«Извини, папа». Попытка Тернера быть хорошим человеком продлилась около пятнадцати секунд.
– Это касается не только тебя, – поспешно пробормотал он себе под нос.
– Спасибо. Вчера ты преподал мне урок о хамах и доказал, что я не умею в них разбираться, – прошипела она в ответ.
– Слушай, ты тут ни при чем. У меня вообще нет подружки. Я просто оберегаю всех женщин. И в частности, тебя.
Кейси посмотрела в недоумении.
– Что?
Тернер приказывал себе заткнуться, но промолчать не смог.
– Моя работа подразумевает, что однажды я вернусь домой в гробу, – тихо произнес он так, чтобы его слышала только Кейси. – Несправедливо заставлять страдать тех, кто тебя любит, когда у тебя такая рискованная работа.
Тернер успокоился. Кейси может ответить, что никогда не будет его любить. Поэтому ему незачем волноваться на ее счет.
