„Когда, спокойные и кроткіе, они встрѣчаются съ моими?
„Я слышу ваше пѣніе, я вижу вашу…
— Улыбку, само собой! Нѣтъ, видите ли, стихи терпимы, только когда они хороши.
— О!…
— Она блондинка?
— Нѣтъ.
— Брюнетка?
— Да.
— А!… но я плохо начала… Это свѣтская женщина? — продолжала она съ непоколебимымъ апломбомъ.
— О! сударыня, — воскликнулъ молодой человѣкъ со смѣшно-негодующимъ тономъ.
— Да или нѣтъ?
— Это свѣтская молодая дѣвушка, сударыня.
— Молодая дѣвушка? Вы, значитъ, на ней женитесь.
— Увы!
— Какъ, увы?
— Увы, мнѣ отказываютъ!
— Ба!… это меня не удивляетъ.
— Очень благодаренъ.
— Она въ Ривайерѣ?
— Да, сударыня.
— Высокая?
— О! нѣтъ!
— Тогда, это не м-ль Рьежъ… Она, вы говорите, маленькаго роста?
— Да.
— Это не Маргарита Сенваль?
— Нѣтъ.
— А!… а!… Вы говорите брюнетка?… Хорошенькая?
— Восхитительная!…
— Милая?
— Игрушка!
— Шестнадцати лѣтъ?
— Совершенно вѣрно!
— Я угадала. Это Симона.
Поль испустилъ глубокій вздохъ.
— Да, сударыня, это Симона.
— Ну, тѣмъ лучше! Было бы такъ мило, если бы вы на ней женились!
— О! Я прекрасно знаю, что это было бы очень мило! Но вы не знаете Жака!
— Въ чемъ онъ васъ упрекаетъ? За ваши проказы? — сказала Сюзи, продолжая свой допросъ съ той же откровенностью.
— Въ особенности за мою праздность. Онъ думаетъ, съ нѣкоторымъ основаніемъ, что, если бы у меня было постоянное и серьезное занятіе, у меня не было бы времени на глупости. Поэтому я ему обѣщалъ, что буду работать, но онъ хочетъ подобно Ѳомѣ невѣрному, сначала увидѣть, а затѣмъ увѣровать. А это меня совсѣмъ не ободряетъ… Сюда также примѣшалась эта исторія съ англичанкой! — пробормоталъ Поль, какъ бы проговариваясь.
— Какой англичанкой?
— Англичанкой, которую я въ прошлую зиму похитилъ, сударыня. Это было дозволенное похищеніе, мы должны были повѣнчаться.
— И подѣломъ! Что за странная, однако, мысль, похитить англичанку!… Какъ же окончилось ваше похожденіе?
— Очень просто. Пенелопа — ее звали Пенелопой — и я, мы поняли, что нашимъ характерамъ не хватало гармоніи… тогда мы трогательно распрощались, и она вернулась на свой островъ… Только Жакъ провѣдалъ объ этой, увы! довольно свѣжей, исторіи. Онъ меня назвалъ Донъ-Жуаномъ, Ловеласомъ и т. д… и когда мѣсяцъ тому назадъ, я ему признался въ своей любви къ его невѣсткѣ…
— Онъ велѣлъ вамъ убираться прочь?
— „Каинъ, что ты сдѣлалъ со своей англичанкой?… Никогда, никогда, слышишь ли, не отдамъ я тебѣ этого ребенка, пока не увижу тебя за серьезнымъ занятіемъ… а если ты осмѣлишься ей сказать только одно слово о твоихъ чувствахъ, я тебя больше на порогъ къ себѣ не пущу…“ Развѣ я, однако, не достаточно несчастливъ, миссъ Сюзи? — сказалъ молодой человѣкъ, внезапно мѣняя тонъ.
