Лошади казались такими уставшими, что Сюзанна остановила ихъ совсѣмъ и, держа небрежно вожжи, дозволила имъ щипать траву по краю дороги.
— Какъ легко замѣтить, что г-нъ Рео обожаетъ Терезу! О! по тысячѣ вещей… Я убѣждена, что всѣ должны думать, что Мишель меня не любитъ… Мнѣ хотѣлось бы знать, какой бы онъ былъ, что бы онъ мнѣ сказалъ, Мишель, если бы… если бы онъ меня любилъ.
Отъ легкаго шелеста листьевъ пони насторожили уши.
— Ну, ну, вы, трусишки! — сказала молодая дѣвушка.
— Вы, сударыня, я бьюсь объ закладъ, приняли меня за Лѣсного Робина?
При этихъ словахъ, весело брошенныхъ среди окружающаго безмолвія, миссъ Севернъ повернулась и увидѣла Поля Рео, смѣявшагося отъ всей души. Въ одной рукѣ онъ держалъ карандашъ, въ другой листъ бумаги, покрытый каракулями и помарками. Былинки мха зацѣпились за его свѣтлое платье.
Это былъ высокій, смуглый молодой человѣкъ, немного худощавый, съ чѣмъ-то неистребимо парижскимъ въ манерахъ. Подъ его очень выхоленными усами обрисовывался ротъ, со слегка насмѣшливыми углами, но выраженіе ласковой доброты смягчало стальной цвѣтъ его сѣрыхъ глазъ.
— Не бойтесь бѣса, онъ такой добрый малый! — просилъ этотъ обольстительный взглядъ въ соединенiи съ мальчишеской улыбкой.
„Бѣсъ“>натворилъ уже немало сумасбродствъ, но они не испортили ни честное сердце, бившееся въ груди Поля Рео, ни извратили здравый умъ, свѣтившійся въ его глазахъ.
Ни застѣнчивый, ни фатъ, ни скромный, ни тщеславный, братъ Жака зналъ хорошо свои хорошія качества, такъ же какъ и свои недостатки; не заботясь особенно, чтобы выставлять напоказъ одни, такъ же, какъ не стараясь скрыть другіе, онъ наивно добивался симпатіи и снисходительности и встрѣчалъ ихъ почти повсюду.
Въ Каннѣ, очарованный свѣжей красотой молоденькой американки и немного поощряемый ея независимыми манерами, онъ тотчасъ же счелъ своимъ долгомъ ухаживать за ней по всѣмъ правиламъ; затѣмъ въ одинъ прекрасный день Сюзи засмѣялась ему въ лицо, и они стали лучшими въ свѣтѣ друзьями.
Когда Поль встрѣтилъ миссъ Севернъ въ Ривайерѣ у Колетты и узналъ о ея помолвкѣ, онъ ее искренно поздравилъ, съ горячей похвалой Тремору на устахъ:
— Вотъ бракъ, который я одобряю и благословляю своими почтенными руками! Какъ глупъ Ларошфуко, когда говоритъ, что не бываетъ очаровательныхъ браковъ!
Дружба, начавшаяся въ Каннѣ, укрѣпилась, свободная на этотъ разъ отъ всякой задней мысли. Поль часто судилъ обо всемъ вкривь и вкось. Сюзанна смѣялась надъ его выходками. Было невозможно относиться строго къ этому веселому малому. Его любили за его импульсивность, нѣсколько безрасудную и даже за его проказы, въ которыхъ онъ чистосердечно признавался.
