Порой ему приходилось очень нелегко. Никита ничего не имел бы против конкурентов, будь конкуренция честной. Но его конкуренты бегали в Думу, «сращивались» с губернаторами и мэрами и благодаря этому получали частоты, приоритетные права на строительство вышек, на обслуживание регионов. Всякий раз, когда такое случалось, возникал «благодетель» с укоризненным «а я ведь вам говорил» на устах. Иногда Никита, хоть и с большой неохотой, соглашался принять его помощь. За это приходилось платить громадные «откаты», но уж больно не хотелось самому идти в начальственные кабинеты и доказывать, что он, Никита Скалон, не верблюд.
Ему куда интереснее было осваивать и выносить на рынок беспроводные технологии, новые интернет-ресурсы, новые пакеты услуг, завязывать контакты в соседних странах и распространять там свой продукт. Он вывел компанию на международный рынок, его акции стали котироваться на Нью-Йоркской фондовой бирже, появились связи с «Майкрософтом», переросшие в тесное сотрудничество.
Своих конкурентов он бил многообразием опций и гибкими тарифами на связь и интернет-услуги. Некогда скромный, полукустарный молодежный научный центр превратился в мощную промышленно-финансовую группу с интересами в самых разных отраслях, держательницу контрольных и блокирующих пакетов акций многих компаний. Тем не менее «профильный актив» фирмы с гордым названием «РосИнтел» остался прежним: высокие компьютерные технологии, сотовая и спутниковая связь. По молчаливому уговору партнеры по-прежнему отказывались заниматься энергоносителями. «От углеводов фигура портится, разве вы не знаете», — говорил Никита своему настырному «благодетелю», умышленно опуская последние слоги в слове «углеводород». Тот сокрушенно качал головой, — какую выгоду люди упускают! — но почему-то упорно просился в долю. Пришлось ввести его в совет директоров.
Никита стал так богат, что мог бы спокойно «лечь на печку» и до конца своих дней стричь купоны, но такая мысль даже не приходила ему в голову. Он не представлял жизни без работы, чувствовал себя в ней, как рыба в воде. Но когда, после выхода компании на международный рынок, он вынырнул ненадолго, последствия оказались катастрофическими. Неожиданно для самого себя он женился. Женился на первом попавшемся на глаза хорошеньком личике, а потом долго, мучительно бился, пытаясь вникнуть в чуждую для себя логику, в совершенно непостижимые интересы. И если бы — о, если бы! — его жена оказалась просто мещанкой, одуревшей от неожиданно свалившегося на нее богатства. Какое это было бы облегчение!
