Потом он спел еще несколько песен, на самый конец приберег «Жену французского посла». После шашлыков все выпили кофе, все вместе побросали одноразовую посуду в большой и прочный мусорный мешок и стали расходиться.
Обняв Нину за плечи, Никита повел ее к коттеджу Павла. На пороге она попыталась его остановить:
— Прости, я устала.
— Знаю, но я просто не доживу до завтра, если не скажешь, в чем дело. — Он крепко обнял ее и жарко зашептал на ухо: — Мы ничего не будем делать, просто полежим, и ты мне расскажешь, что у вас с ней было.
Они разделись, легли на широкую кровать и обнялись. Никита зажег лампу с регулируемым светом — свой подарок Павлу — и прикрутил яркость. Ему было трудно: хотелось прижимать ее к себе и в то же время видеть ее лицо. Пришлось чуть-чуть отодвинуться и лечь на бок. Но его рука лежала у нее под головой, а другой рукой он крепко сжал ее пальцы.
— Это было, когда я училась в Строгановке. Самое счастливое время моей жизни… кажется, я уже говорила. У меня появились заказчицы, мне больше не приходилось шить за маму. Это было так интересно! Ко мне привели гуттаперчевую девочку из циркового училища, и я сшила ей костюм из разноцветных ромбиков. Трико Арлекина. Там вся штука была в том, чтобы рисунок подогнать по суставам. Ну, чтобы подчеркнуть суплес.
— Суплес? — переспросил Никита.
— Это они гибкость так называют. Потом я сделала еще несколько цирковых костюмов… Это такой восторг! Такая роскошь! Деньги невелики, зато есть где разгуляться. Цирковые костюмы — это целая наука. Они строго функциональны, но дают простор фантазии. Можно нашивать блестки, не боясь впасть в китч. Потом я сделала туфли для одной балерины…
— Ты шила туфли?
— Ну, шить балетные туфли мне бы не доверили, у них там целый цех специалистов на этом сидит. Но это была молоденькая балерина, ей дали первую сольную партию — Уличную танцовщицу в «Дон-Кихоте». Она хотела, чтобы ноги казались босыми. Балетные туфли — пуанты — обычно кроют розовым атласом и ленточки такие же пришивают. Вот она принесла мне пару таких туфелек, сшитых специально для нее, а я спорола весь розовый атлас и обшила их замшей телесного цвета, а ленточки пришила капроновые, прозрачные, без блеска. Потом пришлось красить ее трико, чтобы добиться такого же оттенка. Вот это была мука! Мы несколько пар извели. Но туфли произвели фурор. Мы достигли иллюзии босоногости — ну, условной, конечно, в балете все условно, — но, главное, оказалось, что, когда вся нога по цвету сливается со стопой, она зрительно удлиняется. И теперь эта девушка танцует в Гамбурге у Ноймайера, — мечтательно добавила Нина.
