Одному богу известно, как она в себя пришла, но как-то пришла ведь, иначе я б сейчас перед вами не стоял. О, звонит кажись…
Мы такие хором: «Кто, звонит-то?»
– Кто, кто? Нюся! Девушка из морга… Да, Нюсь! Нормально. Ага, оклемался… Ну где-где? Давай на Выхино, в шесть… Целую. Пока…
Прошло два года. С наркотой Саня завязал окончательно. Может принудительная экскурсия в морг повлияла, а может Нюся. Она ж жена его теперь законная, вот уже, как полтора года. Дочка подрастает. Тоже, Саня… Жаль только, с нами – корешками своими, Саня реже видеться стал. Что поделать – дела семейные. Нам поначалу обидно было, но потом, как говорится, вошли в положение, привыкли. Да и лучше уж так, чем, как раньше.
В общем, такой он непредсказуемый пацан – Саня Шелкопрядов, человек, можно сказать, заново произведенный на свет. И думаю, правы те, кто говорит, что для того чтобы заново родиться, нужно, как минимум один раз умереть…
Две вещи на этой давно ничему не удивляющейся земле, пахнут изысканным сыром Рокфор. Это, собственно, сам сыр Рокфор и заполонившие выразительными «ликами» бескрайние просторы моей многострадальной родины российские бомжи. Запах тот, врезающийся в наше, до поры непорочное сознание, благодаря яркой неповторимости закрепляется в нем, как клещ на холке беспризорной дворняги и существует в таком неприглядном виде до самого конца.
Словно два противоположных полюса – северный и южный, холод и зной, добро и зло, в конце-то концов, сия сладкая антагонистическая парочка ароматным ветерком витает в нашем бытии и ни что не послужит ей подходящей заменой.
Заходя, к примеру, (в зависимости от материального достатка), в «Азбуку вкуса», «Седьмой континент», или доступную многим «Копейку», мы неизменно, хотим того или нет, наткнемся сначала на пасущегося подле бомжа, а в самом маркете на дорогой деликатес. Запах же при этом, уверяю вас, будет одним и тем же. И не надо спорить!
Сержант милиции Вася Судаков также не ровно дышал, как к выше упомянутому изыску, так и к субъектам, чье местожительство считалось неопределенным. Что и говорить, Вася боготворил сыр, но не мог себе его позволить даже в ничтожно малых количествах, потому что рассматривал взяточничество, как непростительный грех. К тому же, кумир его – Степанов Степан, проживавший некогда в доме восемь, дробь один у Заставы Ильича и по сей день оставался незыблемым идеалом. В силу же избранной в ранней юности профессии, Василий время от времени сталкивался с этим специфическим запахом и сегодняшний день не стал исключением.
