— Генерал, — сказал он, когда звуки состоявшегося на разодранном дерне под дубом сражения стихли. — Я думаю, что у нас еще есть возможность мирно расстаться.
— Нет, генерал! — выкрикнул полковник и, ощетинив усы, шагнул вперед. — Армия Соединенных Штатов не заключает договоров с предателями и дезертирами.
— Полковник… — ответил Бакстер, коснувшись руки своего подчиненного. — Теперь мы в плену у этого человека. Артиллерия у него, а не у нас.
— Я — кавалерист, а не артиллерист! — взревел полковник.
Быстрым движением руки он сорвал со своей головы фуражку и, держа ее перед собой, как щит, яростно бросился на Темплетона. В его ушах наверняка звучали звуки труб, а перед глазами развевались на ветру боевые знамена.
Темплетон непроизвольно спустил курок — ноги полковника будто зацепились за торчащую из земли проволоку. Пистолет в руке Темплетона дернулся, и это было так же неожиданно для него, как и ошеломляющий удар пули для полковника. Никто не видел, куда попала пуля.
Фуражки, которую он для защиты держал перед собой, хватило только на то, чтобы прикрыть темно-красную рану. Он упал на одно колено, пытаясь выставить вперед другое, словно грешник в церкви в экстазе раскаяния. Затем он упал на бок и больше не двигался.
Странный звон все время слышался сбоку от дороги — или это, возможно, был шум пульсирующей в голове Темплетона крови. Он отвел курок пистолета назад, приготовившись к следующему выстрелу либо даже целой серии выстрелов. Но на этот раз оружие было направлено на генерала Бакстера, заслонившего лежащего полковника своим телом.
Лейтенант, стоявший рядом с генералом, неожиданно также предпринял попытку прорыва, но не в сторону Темплетона, а к стоящими позади фургона на привязи лошадям.
Времени у Темплетона было только на один выстрел, но еще до того, как револьвер дернулся в его руке, он узнал, что промахнулся. Низко пригнувшись, чтобы в него труднее было попасть, лейтенант добежал до фургона. Лихорадочно работая пальцами, он отвязал лошадь. Затем он поднырнул ей под живот, чтобы оседлать ее с левого бока. В высоком прыжке он взлетел в седло и что было сил пришпорил лошадь. Та не стала тратить энергию на то, чтобы вставать на дыбы или приседать, а сразу взяла с места и, не сделав и пяти шагов, уже мчалась во весь опор. Темплетон, оказавшись перед выбором стрелять или не тратить попусту патроны, мудро выбрал последнее. Он снова повернулся к напряженно смотревшему на него Бакстеру и навел на генерала пистолет.
