Миллер заглянул сквозь стеклянную стену в анатомический театр и увидел высокую тощую фигуру университетского профессора патологии, одетого в халат, спереди заляпанный кровью.
— Можно войти?
Палмер кивнул:
— Прошу вас.
Когда Миллер вошел, профессор Мюррей уже снял халат и мыл руки, стоя перед раковиной. Он улыбнулся и заговорил с едва заметным шотландским акцентом своей юности, от которого так и не смог освободиться:
— Едва ли подходящее время года для купания, особенно в этой открытой сточной канаве, которую мы называем рекой. Вам сделали все необходимые инъекции?
— Если я почувствую себя больным, то не обращусь ни к кому, кроме вас, — ответил Миллер. — Обещаю вам.
Мюррей взял полотенце и начал вытирать руки.
— Говорят, вы не знаете, кто эта молодая женщина?
— Пока нет. Конечно, через день-два о ней могут заявить как о пропавшей.
— Но вы сомневаетесь, что так будет? Могу я спросить почему?
— Это какое-то необычное самоубийство. Все признаки не сходятся. Во-первых, многое свидетельствует о том, что прежде, чем убить себя, она постаралась избавиться от любых признаков, которые могли бы помочь узнать ее имя. — Он немного поколебался. — Едва ли она находилась уж совсем в невменяемом состоянии. От наркотиков или еще от чего-нибудь такого.
Мюррей покачал головой:
— Это исключено, глаза были все еще открыты. Но забавно, что вы упомянули о наркотиках.
— Почему же?
— Я сейчас вам покажу.
В холодном анатомическом театре даже сильный запах антисептиков не мог полностью перебить сладковатой вони смерти. Ее тело, накрытое резиновым покрывалом, лежало на столе посередине комнаты. Мюррей приоткрыл край покрывала и приподнял левую руку девушки.
— Вот, взгляните.
На руке, ясно различимые, виднелись следы от уколов шприцем, и Миллер нахмурился:
— Так она наркоманка?
Мюррей кивнул:
— Мои тесты показали, что она сделала инъекцию примерно двух гранов героина и одного грана кокаина примерно за полчаса до того, как умерла.
— А когда, по-вашему, это могло произойти?
— Давайте посмотрим. Вы вытащили ее из воды примерно перед шестью утра, так? Я полагаю, что она находилась в воде примерно пять часов.
— Значит, смерть наступила в час ночи?
— Или около того. Здесь нельзя сказать совершенно точно. Была такая холодная ночь.
— Что нибудь еще?
— Ну что я могу вам сказать? Ей около девятнадцати, хорошо воспитана, росла в более чем комфортных условиях.
— Она девственница?
— Совсем нет — беременна на втором месяце. — Он покачал головой и сухо добавил: — Эта молодая женщина была весьма опытна в сексуальном отношении.
