Не говоря больше ни слова, он повернулся и направился к «роллсу», а Карвер и Стрэттон поспешили за ним. Лэзер наклонился, чтобы погладить собак, а Миллер тихо произнес:
— Мне кажется, у тебя тут будут проблемы, Чак!
— Если будут, то я с ними справлюсь.
Миллер покачал головой:
— Нет, это я с ними справлюсь. Не вздумай подставляться — мой приказ! — Он поднялся и улыбнулся. — Ну, мне пора.
Лэзер тоже поднялся и достал из нагрудного кармана карточку с золотым обрезом.
— Я понимаю, что незаконно поступать так, но вот членская карточка. Почему бы тебе не заглянуть к нам? Я давно не слышал, как ты играешь на пианино.
— Наверное, я так и сделаю, — пообещал Миллер и пошел через газон.
Когда «роллс-ройс» уже влился в транспортный поток, Макс Вернон наклонился вперед и опустил стекло, отделявшее его от водителя.
— Этот парень, Миллер, — спросил он у Карвера, — ты знаешь что-нибудь о нем?
— Совсем ничего.
— Тогда начинай копать. Я желаю знать все — все, что можно.
— Какая-нибудь особенная причина? — поинтересовался Карвер.
— Да, скажем так. Только один коп из всех, кого я когда-либо встречал, позволял себе носить костюмы за шестьдесят гиней, да и тот получил пять лет тюрьмы по обвинению в коррупции.
Карвер вытаращил глаза, а Вернон поднял стеклянную панель, откинулся на спинку сиденья и, саркастически улыбнувшись, закурил.
Генри Уэйд был толст и плешив, его несколько подбородков и очки в роговой оправе придавали ему обманчиво добродушный вид процветающего издателя или ученого. Но он не являлся ни тем, ни другим. Он возглавлял отдел судебной медицины в ранге инспектора, и его улыбчивость иногда маскировала ум, острый в деле.
Когда Миллер вошел в его маленький офис в дальнем конце лаборатории, он нашел Уэйда за столом. Тот строчил отчет, покрывая бумагу красивыми наклонными буквами. Почерк составлял предмет его особой гордости.
Он обернулся и улыбнулся:
— Хэлло, Ник! Я как раз ожидал, что ты появишься.
— Есть что-нибудь для меня?
— Боюсь, что немного. Иди сюда, я тебе покажу.
Миллер прошел за ним в лабораторию, кивком здороваясь с техниками. На столе у окна лежало платье девушки, аккуратно разложенное.
Уэйд начал перебирать одну за другой детали одежды.
— Чулки хорошо известной фирмы и продаются везде, а белье она купила у «Маркса и Спенсера», сейчас все девушки в стране носят такое.
— Ну а что насчет платья?
— Дорогое, но в разумных пределах, однако опять же от известной фирмы, и такие можно купить дюжинами в магазинах. Но только одна интересная деталь. Прямо под ярлыком изготовителя была нашивка с именем, так вот ее оторвали.
