– Ну-да, большущий такой мешок. Как у инкассатора. Ладно, что я в самом деле. Это Алиса твоя виновата.
Сергей задумчиво произносит:
– Алиса в Зазеркалье…
Что-то странное проскальзывает в этой реплике. Горечь? Или вспомнил что-то, что их связывает? Я внимательно смотрю на него:
– Что-что? В Стране Чудес?
А он уже, как ни в чем не бывало, улыбается:
– Нет, чудеса как раз в стране Алисы. А она в Зазеркалье. Ну, хватит. Не люблю говорить за глаза. Не злись на нее. Лучше учись. У нее есть чему поучиться. Женственности. Мужеству.
Вот оно что – поучись!.. И я снова бешусь:
– Знаешь, я, пожалуй, пойду.
Ну и не напугала. Не скрываясь, глянув сначала на часы на стенке, потом на руке, он спокойно отвечает:
– Иди, моя хорошая. Пора уже и мне орлов своих собирать на задел. И не злись. В субботу поедем в Пущу, есть тема. Хочешь?
Я замираю. Хочу ли я?… В Пущу… Утренний туман… Роса на траве… Птицы поют, тишина, он рядом… Плюс еще человек двадцать – съемочная группа. Все равно! Да, да, безумно хочу в Пущу, в чащу, на край света, с ним! Но вслух говорю задумчиво:
– Наверное, хочу. А что я дома скажу?
Он смотрит на меня нежно и понимающе:
– А мы сюжетик снимем для твоего «Доброго утра». Там поместье белорусского Деда Мороза закладывают, очень, по-моему, симпатичный проект. Ну все, иди, Рита, сейчас люди придут.
Я украдкой вздыхаю. Не могу не понимать, что в организации подобных «сюжетиков» у него накоплен значительный опыт. Все понимаю, но… Это сильнее меня. Уже от двери бросаю небрежно, как могу:
– Между прочим, мне в письмах чаще всего в любви объясняются.
Ой, и на что я рассчитываю? «Попала»? Нет, «мимо»!
– Верю. Я тебя тоже люблю. Безответно.
И последнее слово остается за ним. Как всегда.
Глава 3
«Я знаю, что ты знаешь, что я знаю…»
Гримерка уже опустела. Изредка в нее еще входят и выходят, но мы с усталой после напряженной смены Наташей сидим в креслах спиной к дверям и курим, положив ноги на низкий подоконник широкого окна, пуская дым по направлению к безоблачному небу слушая шуршание шин и хлопанье автобусных дверей на остановке.
Разговор долгий, неспешный, паузы длинные. Тема – мой роман с Сосновским. Хотя что тут обсуждать? Как погоду. Сегодня ясно, завтра – дождь. По всей территории… Наташка не язва, подкалывать меня ей ни к чему. Просто констатирует факты:
– А ты что думала, никто не узнает?
Я отмахиваюсь:
– Да ничего я не думала. Господи, все я понимаю. У меня это впервые, у него – лебединая песня.
