Длинное лезвие вздрогнуло в руке Конана, бугры мускулов зашевелились на его коричневой руке.
— Я раскрою твою голову, как созревшую дыню.
Дикое голубое пламя мелькнуло в глазах дикаря, но Чандер Шан с безразличием пожал плечами, хотя продолжал не отрываясь следить за зайбарским ножом.
— Ты можешь легко убить меня и, возможно, исчезнуть потом через стену, но это не спасет семерых твоих людей. Их наверняка повесят. А эти люди — вожди афгулийцев.
— Я знаю это, — прорычал Конан. — Племя воет подобно стае волков на меня, потому что я не обеспечил их освобождения. Скажи мне ясно, чего ты хочешь, ради Крома! Если не окажется другого выхода, я подниму орду и приведу ее к воротам Пешхаури!
Чандер Шан не сомневался, что Конан способен на это.
Он не верил, что какая-нибудь орда с Гор может взять Пешхаури, но он не хотел разорения провинции.
— Есть поручение, которое ты должен выполнить, — сказал он.
Он выбирал слова с чрезвычайной осторожностью.
— Есть…
Конан отпрыгнул, повернувшись лицом к двери. Уши варвара уловили едва слышный стук туфель в коридоре.
В следующее мгновение дверь распахнулась, и стройная, одетая в шелк женщина решительно вошла, захлопнула дверь, затем резко остановилась при виде дикаря.
Чандер Шан вскочил, сердце его ушло в пятки.
— Деви! — закричал он непроизвольно.
— Деви! — раздалось, подобно эху, рычание дикаря.
Чандер Шан увидел вспышку пламени в свирепых голубых глазах варвара.
Правитель застонал от отчаяния и схватил саблю, но дикарь, двигаясь со скоростью урагана, подскочил к правителю и нанес ему удар в голову рукояткой кинжала. Тот упал.
Конан схватил удивленную Деви одной бронзовой рукой и прыгнул к окну. Чандер Шан, отчаянно стараясь подняться на ноги, увидел, как человек в окне на мгновение замер, сжимая в руках свою пленницу. Затем последовало его варварское рычание:
— Теперь посмей повесить моих людей!
Конан исчез. Дикий вопль донесся до ушей правителя.
— Стража! — закричал он.
Шатаясь, он поднялся на ноги, рванул дверь и выскочил в коридор. Его крики отозвались эхом вдоль коридора, и прибежавшие воины с изумлением смотрели на правителя, державшегося за разбитую голову.
— Пошлите всадников, — проревел он. — Произошло похищение благородной женщины главарем афгулийцев.
Чандер Шан не назвал имя этой женщины. Здравый смысл возобладал над бешенством и сильной головной болью.
Правитель с отрядом всадников, который ждал его во дворе крепости, сразу начал преследование. Чандер Шан, вцепившись обеими руками в седло, с трудом удерживался на лошади. Голова продолжала болеть и кружиться.
