В понедельник утром приехал Петер. То есть муж сестры Тимо Петер фон Мантейфель. Часов в десять Ээва позвала меня вниз. Чтобы я присутствовал, когда Петер объявит нам о нашем новом положении. Так она сказала мне на лестнице.
Мы вошли в желтую гостиную. Господин Мантейфель сидел на том самом кресле, на котором десять лет назад сидел Паулуччи, и постукивал перстнем-печаткой по диванному столику. Его темная, коротко остриженная голова сидела несколько вкривь, тяжелый синеватый подбородок прижимал бант шелкового галстука. И Тимо сидел на том же самом кресле, что и десять лет назад. И Ээва подошла к нему сзади, как она в тот раз стояла, и положила руки ему на плечи, как тогда.
Петер сказал:
— Я буду краток, — но прежде чем он успел продолжить, Тимо произнес:
— Подожди! — и обратился к Ээве: — Вели позвать сюда Юрика. Я хочу, чтобы он это слышал.
— Глупости! — буркнул господин Мантейфель. — К чему это!
Но Ээва вышла в бильярдную и кликнула сына из классной комнаты, где мальчик, согласно распорядку дня, зубрил с доктором Робстом французский язык. Юрик сразу пришел в гостиную и по знаку Тимо подошел к нему. Отец положил руку Юрику на плечо и сказал:
— Слушай, дядя Петер окажет, как нам здесь дальше жить. А ты — учись.
— Чему? — спросил мальчик.
— Тому, — ответил Тимо, — кого следует любить и кого не следует.
Господин Мантейфель вскинул черные брови над листом бумаги, который держал перед собой, и смерил нас карающим взглядом:
— Послушайте, зачем этот театр?
Тимо ответил кротко:
— Затем, что в этом наша единственная свобода.
— Эх… Ну, ладно! — господин Мантейфель отмахнулся движением руки от слов Тимо и приступил к делу — Я сказал, что долго не задержу. Опекунский совет (вы знаете — я, Латроб и Лилиенфельд) получил предписание властей. На основании его совет пришел к решению, поскольку в поместье в данное время нет хозяина, совет сдает его в аренду. Арендатором по высочайшему давлению будет Латроб. До тех пор, пока я не приведу в порядок свои дела в Харми и не будет, как предусмотрено, оформлено право собственности Эльси на Выйсику. Тогда я вместе с Эльси и с детьми поселюсь здесь.
— А что говорят по этому поводу Георг и Карл? — спросил Тимо.
Господин Мантейфель ухмыльнулся:
— С ними дело обстоит просто. Они отказываются от своих прав мою пользу, и я перевожу каждому из них по пятнадцать тысяч в Женевский банк.
— И Эльси с этим согласна? — спросил Тимо очень спокойно.
— Разумеется, Эльси согласна с моими решениями.
