Затем, после небольшой передышки, когда они лежали в объятиях друг друга и обсуждали свои планы в отношении «Франческо Фолли», он снова занялся с ней любовью. И снова он не спешил, оставаясь внутри ее и одновременно лаская ее грудь и восхищаясь ею.
Вивьен думала, что сегодня она будет совершенно без сил. Но вместо этого чувствовала себя по-настоящему живой и не могла дождаться вечера, чтобы снова увидеть Джека.
– Мне надо собираться на работу, – Марион прервала мысли Вивьен. – Забудь об этом трусливом подонке Дериле. Он не стоит того, чтобы о нем думать. Увидимся завтра, милая.
Слова Марион напомнили Вивьен о том, что она собралась на помолвку Дерила. Если честно, у нее уже не было никакого желания туда идти. И вообще, образ Дерила почти испарился из ее памяти. Да, то, что он сделал, до сих пор причиняло боль. И да, он не заслуживал того, чтобы уйти безнаказанным. Но хватит ли у нее духу устроить ему взбучку прямо на вечеринке в честь его помолвки? Это будет нечто вроде финальной сцены в пьесе. Вивьен надеялась, что сможет это сделать, но только если Джек будет рядом. Он не позволит ничему плохому с ней случиться. Джек – тот мужчина, на которого можно положиться.
Вивьен распахнула дверь в ванную комнату, с удовольствием замечая, что она не скрипит и не заедает, как старая. Она улыбнулась. О да, на Джека можно положиться.
– Марион советует мне убедиться в том, что я подписываю с тобой нормальный контракт, – сказала Вивьен Джеку вечером.
Они лежали в его удобной кровати, в его квартире, крепко держа друг друга в объятиях.
– Она говорит, чтобы я не позволяла тебе пользоваться мной, и еще она думает, что ты наверняка можешь быть жестоким, а иначе невозможно добиться такого успеха в бизнесе.
Брови Джека взлетели вверх.
– И ты согласна с ней?
– Ну, не совсем. Нет, я не думаю, что ты жестокий. С тобой тяжело работать, но ты справедливый. И я так ей и сказала. Скажи спасибо, что я не проболталась ей, что на самом деле ты очень мягкий.
Джек рассмеялся:
– Буквально несколько минут назад ты говорила совсем другое. Ты утверждала, что я твердый как скала.
Она игриво хлопнула по его великолепной груди:
– Ты же знаешь, что я имею в виду. Я говорю о том, как ты любишь свою семью, особенно мать. Человек, который так любит свою мать, не может быть плохим.
– Правда? Мне кажется, я как-то читал, что Гитлер очень любил свою мать.
Вивьен возмущенно уставилась на него:
– Ты это придумал!
Он изобразил шок:
