– Так что там с протекцией, Бурундукова? – стал опять приставать ко мне Димка.
– Отвяжись, чума, – откликнулась я, порядком устав как от назойливого Чащина, так от внимания однокурсников. – Никакой протекции. К сожалению, я Смерчинского едва знаю.
– Ну что ты всем врешь! – обиделся парень. – Это твое новое хобби?
– Слушай, ты, если тебе так нужна протекция по английскому, иди к Смерчинскому и стань его девушкой сам! – заорала я, услышав про эту протекцию в сто пятый раз, – дело было уже на следующей перемене. Мы перебрались в другую аудиторию.
– Что ты на меня слюной брызгаешь? – спокойно отозвался Димка. – И почему ты такая злая?
– Ах ты, добряк! Хряк!
– Что ты сказала? – возмутился парень и для порядка ткнул в меня все той же ручкой.
– Хряк! – взвилась я, и так нервничающая весь день. – Хватит меня задирать!
– Что, своему бойфренду расскажешь? – нежным-нежным голосочком спросил у меня Чащин.
– Ну, все, ты покойник, – вскочила я на ноги.
В результате мы, как в старые-добрые (хотя какие они старые, какие добрые?) времена, стали бегать вокруг кафедры: он от меня, я за ним. Естественно, со звуковым сопровождением.
– Хорошо, что в этом мире есть что-то вечное. Эти двое всегда ссорятся, – услышала я голос одногруппницы, пробегая мимо первых парт.
– Да уж, – согласилась сидящая там же староста. – Двое из ларца, только пола разного.
Вот же дуры, а? Только сообщить им об этом я не успела. В аудитории появились новые действующие лица.
– Народ! – раздалось громко от двери. – Здесь Мария Бурундукова учится?
На пороге появились сразу четыре девушки: три из них были крашеными блондинками, и лишь одна могла похвастаться миру черными, как уголь, совершенно прямыми волосами. Всех девушек объединяла миловидность, довольно-таки откровенные наряды и отсутствие улыбок на ухоженных лицах.
– Здесь, – подтвердили одногруппники, сидевшие на верхних рядах. Решили, что это новые друзья Смерчинского.
– Где? Покажите ее, – потребовала брюнетка, всматриваясь вниз.
– Светловолосая, с короткой стрижкой. Ну, та, которая в голубой кофте, с капюшоном и карманами-кенгуру, – тут же поведала сокурсница Регина Каримова – подруга Ольги, кстати. Да и сама Князева теперь сидела тут, откинувшись спиной, набирая кому-то сообщение. На девушек она даже не оглянулась.
– Вон та, – услышала я голос одного из парней-сокурсников, объяснивших мое местонахождение намного проще. – Которая бегает.
Я остановилась, явно обидев этим улепетывающего Дмитрия, и задрала голову вверх с самым независимым видом. Это кто еще приперся по мою нежную душу?
