Жители села, не зная, как себя вести во время бомбежки, увидев самолеты, побежали вдоль улицы в поле, чтобы достичь леса. Немцы этим воспользовались и стали преследовать и обстреливать их с воздуха. У партизан же в лесу потерь не было. Бомбы, сброшенные там, не попали в землянки. Также никто не пострадал из нашей охраны в лесу и на его опушке. Все члены штаба в Сварыцевичах побежали в сады и там легли на землю. Не помогли призывы штабистов к населению следовать за ними в сады. В панике и растерянности все село бежало, и летчикам легко было стрелять по бегущим и убивать крестьян партизанского села. Немцы потом хвастали, что они полностью разгромили «сильную крепость еврейских бандитов-партизан».
Через несколько дней после этой бомбардировки наши разведчики чуть было не натолкнулись на немецкий разведывательный отряд, шедший впереди большой карательной экспедиции. Они шли в сторону нашего леса, чтобы нас окружить.
Наши разведчики под командованием Алика Абугова вошли в новое село местечка Серники и уже было переправились через речку Стублу, отделяющую село от местечка, как сразу же у въезда столкнулись с немцами. Поднялась стрельба. Ввиду значительного численного превосходства немцев наши разведчики отошли и вернулись на свою базу в лесу. В то же время крестьяне с женами и детьми бежали из хат в лес, громко крича: «Нимцы, нимцы!»
Наши всадники помчались на дороги и к гребле, чтобы узнать, насколько велики силы немцев и в каком направлении они идут. Тревога нарастала с каждой минутой. Мы направили конное отделение на Николаевские хутора, где находился штаб Соединения.
Вскоре конное отделение вернулось с донесением, что сотни немцев движутся со стороны Городненской гребли в сторону Вичевки, а оттуда на Серники. В последнем донесении значилось, что немцы заняли Александровские хутора на самом краю леса и греблю, ведущую в Сварыцевичи.
У нас находилось тогда много раненых и тифозных больных. Из-за беспрерывных сражений с бандеровцами мы не могли соблюдать необходимые санитарно-гигиенические условия. Мы спали в одежде, не снимая даже сапог. Кроме того, ухудшилось снабжение, не было белья для смены. Это привело к тому, что сыпной тиф стал распространяться из землянки в землянку. Больных и раненых уложили на повозки, чтобы в любой момент тронуться в путь.
Положение было критическим. На востоке находились бандеровцы, и мы поэтому не могли отойти в Озерские леса и в леса графа Платера на реке Горынь. Села на юге были также полны бандеровцами. С севера против нас наступали немецкие части. Была только одна узкая полоса — дорога на запад в сторону реки Стырь и затем — к пинским болотам и лесам.
