– Правильно соображаешь, Василь Матвеич, – кивнул генерал-лейтенант. – Наверняка Майнцдорф пожелает ударить нам во фланг. И если прорвется, то положение у нас будет аховое. Сам понимаешь, армия уже четвертый месяц из боев не вылазит. Новое пополнение необстрелянное, с техникой – швах. – Командующий развел руками. – Из Москвы говорят, скоро будет. Эшелоны направлены… А Майнцдорф уже здесь, и ждать не станет.
Майор Певчих встал навытяжку, ожидая приказа.
– Значит, так, Василь Матвеич, слушай внимательно. Вот тут, – генерал провел на карте линию, – у излучины реки, в гряде крутых холмов, имеется горловина. По обе стороны от нее – возвышенности. Как сообщает разведка, по тридцать два – тридцать пять градусов угол склона. Танки не пройдут. А немецкая пехота, сам знаешь, без танков в атаку ходить не любит. Значит, сунутся они именно сюда, в это проклятое дефиле.
Если проскочат – будет всем нам кака с маком. Части у нас там – обнять и зарыдать: только-только сформированные. Многие бойцы – вчерашние школьники, даже из винтовок толком стрелять не умеют. О прочем совсем молчу. Противотанковой артиллерии почти нет. ПТР – и то одно на роту. Так что, майор, в эту чертову горловину надо вбить пробку, да такую, чтоб ни одна сволочь ее оттуда не выбила.
Это задача твоего дивизиона. Для того мы его обратно, с тыловых перин да в самое полымя, к линии фронта, и перебросили. Уж прости, Василь Матвеич, нет сейчас времени для передыху.
– Так точно, товарищ генерал-лейтенант.
– Вопросы есть?
– Есть, товарищ командующий.
– Задавай.
– Товарищ командующий, у меня от дивизиона семь стволов осталось. А снарядов и вовсе по десятку на ствол.
– Со снарядами – поможем. Полковнику Карасёву, вашему дивизионному начальнику артдовольствия, уже соответствующие указания даны. А с орудиями, майор, и рад бы помочь, да нынче каждый ствол на особом счету. Вот новые прибудут – клянусь, тебе первому отгрузим. Ты пойми, немцев, главное, из нор вытащить да у этой самой узкости сгуртовать. А там мы их уже штурмовиками в оборот возьмем. Но часов до десяти или, может, до полудня, кровь из носу, надо продержаться. Еще вопросы?
Певчих развел широченные плечи:
– Никак нет. Разрешите идти?
– Давай, брат, ступай. Удачи тебе.
С детских лет Конрад Маркс чувствовал себя рыцарем. Наслушавшись бабушкиных историй о славных предках, он пробирался на кухню, хватал крышку от самой большой кастрюли и бегал за забором, рубя деревянной саблей лопухи, представлявшиеся ему щитами турецких янычар.
