Она стояла в дверном проеме спальни и смотрела, как он переодевается в шорты и футболку. Он не поворачивался к ней, пока не убедился, что компас по-прежнему в кармане шорт. Потом сел лицом к ней, чтобы завязать шнурки.
Она раздвинула ему ноги и встала между ними.
— Ты никогда раньше ему не проигрывал. Подыграй ему снова сегодня вечером, Чарльз. Обещай мне. Если мы будем держаться вместе, он не сможет причинить тебе вреда.
— Я это запомню.
Она прижала его голову к груди; инстинкт предупреждал ее о нависшей катастрофе, или, может быть, в его настроении произошла тончайшая перемена. Он откинулся назад, потянув ее на себя. Он почувствовал, как напряглись мышцы ее спины и бедер, и стал мучить ее губы, пока не ощутил вкус крови.
— О боже, — выдохнула она. — Не уезжай, Чарльз. Скажи ему, что передумал, и оставайся со мной.
Чарльз Вэйн был мертв. Уайлд высвободился из ее объятий.
— Ты говоришь так, будто боишься за меня.
— Я боюсь за тебя. Любить меня — в его глазах это преступление. Он неистовый и жестокий человек. Очень жестокий. И ты будешь там с ним один на один.
Уайлд подумал, что вся эта ситуация была бы забавной, если. бы не искреннее отчаяние женщины.
Хартман ждал у подножия лестницы.
— Все готово, мистер Вэйн. А вы готовы? — Он рассмеялся. — К посвящению в братство рыбачащих в открытом море?
— Вот только я нервничаю, как котенок, — ответил Уайлд.
— Я иду спать. — Хильда снова была сдержанна и бесстрастна. Уайлду стало интересно, неужели Хартман считает, что она такая всегда. — Когда вы вернетесь?
Хартман пожал плечами:
— К ленчу, моя дорогая.
Октябрьский ветер стих. Луна еще не показалась, но звезды сверкали, и видимость была почти превосходной. Уайлд вспомнил о ночи неподалеку от Порто-Санто. Тогда условия тоже были превосходными. А все повернулось совсем нехорошо. Порто-Санто легко могло закончиться неудачей. Его первой неудачей. Которая оказалась бы и последней. Воспоминание о Порто-Санто преследовало его, когда он выполнял работу в Джорджтауне, мешая его объективности. Сегодня оно вернулось снова. Он посмотрел на огоньки проплывающего мимо берега и огромное сияние там, где на портовой дуге колыхался Бриджтаун.
Хартман управлялся со своей лодкой довольно неуклюже. Она называлась «Хильда», впрочем, вполне предсказуемо, и на ней стоял мотор в пятнадцать лошадиных сил. Она была узкой, восемнадцати футов в длину. Уайлд подумал, что в море с ней намучаешься.
— Вы когда-нибудь управляли моторной лодкой, мистер Вэйн?
