Уайлд шел между рядами надгробий, его туфли блестели от мокрой травы. Он встал у ворот. Скорбящие сбились в небольшую группку в двадцати ярдах от него. Затем группа распалась, и они пошли к, своим машинам. Марита и мужчина с женщиной поравнялись с ним. Марита остановилась, волна краски залила ее щеки, а ноздри затрепетали, как это случалось, когда она была довольна, вспомнилось ему. Когда она казалась довольной.
— Джонас!
Он обнял ее. Голова ее коснулась его плеча, и он вдохнул аромат гвоздики.
— Вы знаете этого парня? — спросил усатый мужчина.
Уайльд подумал, что люди всегда склонны к бессмысленным
разговорам после похорон.
Он протянул руку:
— Я Джонас Уайлд, мистер Гошем. Мы встречались у Питера… о, два года назад.
— Мистер Уайлд. — Женщина пожала ему руку. — Мне ваше лицо показалось знакомым. Я Джейн Гошем, помните меня? Я так рада, что вы пришли.
Когда-то она, видимо, была привлекательной. Но слишком костлявыми были сейчас ее скулы и тяжелая нижняя челюсть, болезненно желтоватым цвет лица, а каштановые волосы слишком тусклыми.
— О да, конечно, — отозвался ее муж. — Ты тот парень, который яхтенным спортом занимается.
Вот здесь никакой болезненной худобы не наблюдалось. Щеки у Генри Гошема были круглые, замшевый жилет измят и местами запачкан сигаретным пеплом и пивом. Сейчас, когда его друг уже был похоронен, ему не терпелось укрыться от дождя.
— Пойдемте с нами.
Он повел их к старенькому «моррису-оксфорду».
— Все это просто невероятно. Вы, наверное, знаете, что произошло? Кто-то подошел к Питеру и выстрелил в него. Дважды. Такого еще на Гернси не было.
Уайлд уселся на заднее сиденье рядом с Маритой. Ее глаза снова блестели, а щеки опять румянились. Только очень подозрительный субъект усомнился бы в том, что она рада его видеть.
— Я слышал самые разнообразные версии того, что произошло в городе. Хотелось бы узнать несколько фактов. Надеюсь, это не будет для тебя слишком больно.
— Я хочу, чтобы ты знал, что произошло, Джонас, — сказала Марита. — Меня не было дома. Я часто выбираюсь в город по понедельникам, во второй половине дня. Хожу в кино, а затем в библиотеку. В прошлый понедельник я вернулась домой довольно поздно. Да, было, наверное, около шести. Дверь гаража все еще была открыта. В тот момент я ничего такого в этом не увидела, так как знала, что дядя Питер собирался повозиться с машиной. Ему не нравилось, как она работала. Поэтому я вошла в дом, поставила ужин разогреваться и только потом решила узнать, не хочет ли он чего-нибудь выпить перед тем, как мы сядем за стол. Ну и увидела его там… Боже, это было ужасно! Он сидел на бампере, голова откинута на радиатор. Плечо прислонено к стене, как бы вывернуто. Сначала я не поняла, что произошло. Подошла к нему и… и дотронулась. Потом… потом я, наверное, упала в обморок.
