— Боже, — прошептала она. — Ты взрываешься внутри меня, как динамит.
По ней тек пот. Под блузкой кожа была липкой. Она была нетерпелива и настойчива. Она прерывисто дышала.
Фары пронесшегося мимо автомобиля осветили «триумф». Хильда Хартман села, положила обе руки на руль и уставилась прямо перед собой. Уайлд прикурил две сигареты, одну передал ей. Хильда взглянула на него, потом снова включила двигатель. Через несколько секунд она уже мчалась на бешеной скорости. Ее пальцы крепко сжимали руль.
— Ты мало говоришь. О чем думаешь?
— О женщинах, — ответил Уайлд.
— Обо всех женщинах?
— О той, с которой я сейчас.
Хильда улыбнулась:
— Так-то лучше.
Она свернула с дороги в проезд, пронеслась по аллее, обсаженной цветущим кустарником, и остановилась у дома, который выглядел настоящим посмешищем. Посмешище в мавританском стиле, каждое окно — в окрашенной белой краской арке. «СЛ-300» перед крыльцом тоже белый, с красной отделкой. К боковой веранде, выдаваясь на пятьдесят футов над белым песком и выступая в море на шесть футов, прилепился док, неподалеку молчаливо ожидала моторная лодка. Ветра не было, море отдыхало.
Хильда Хартман объехала дом вокруг, чтобы попасть в гараж на две машины. Она выключила зажигание и фары, но продолжала сидеть за рулем. В темноте Уайлду было слышно ее дыхание.
— Сейчас ты не думаешь обо мне, Чарльз. Ты думаешь о сегодняшней ночи. Кому пришла в голову идея поехать на рыбалку?
— Мне нравится попробовать все.
Она вздохнула:
— Ты думаешь, это была твоя идея. Было бы ошибкой недооценивать папу. Он очень богат.
— Могу себе представить.
— И его деньги достались ему нелегко.
— Могу в это поверить.
— Но это тебя не волнует? Он затеял расследование, чтобы узнать твою подноготную. Понимаешь, у нас уже бывали люди вроде тебя. Ты хочешь обмануть либо его, либо меня. Кого из нас, Чарльз?
— Я еще не решил.
— Я не шучу. Мне все было понятно с самого начала. В то утро, когда ты встал рядом со мной и купил мне выпить, я знала, что тебе известно, кто я, и что именно поэтому ты и познакомился со мной. Я говорила тебе, так уже случалось. Но никогда не было так, как сейчас. Эти две недели мне было так хорошо, как никогда в жизни.
Хильда прильнула к нему. Она предпочитала лежать на спине. И любила разговаривать лежа на спине. Она занималась любовью, как увядающая старлетка, надеющаяся, что ее возьмут на роль Джульетты.
Она прошептала ему на ухо:
— Я говорю тебе это, потому что у отца есть причина взять тебя с собой на рыбалку сегодня ночью. Отец может быть очень жесток.
