— Ты не забывай, он даже не врач. С твоим телом он сделать ничего не сможет.
— Тогда, черт подери, кто он такой?
— Помнишь, над Адом Данте была надпись: «Оставь надежду, всяк сюда входящий». Для любого, прошедшего во врата, возврата уже нет. В темноте таятся чудища, которые затаскивают путника в бездну. Но в темноте таится еще и он. В качестве одного из чудовищ. И вот иногда… я подчеркиваю: иногда, он способен протянуть руку осужденному на вечные муки.
Игорь сглотнул слюну.
— И что он делает?
Раздался смех.
— А ты не догадываешься? — Гиря даже ударился головой о спинку коляски. — Он торгует надеждой.
— Минута прошла. — Ружицкий глянул на часы.
— Таковы принципы. Первая встреча — максимум минута.
— А следующие будут?
— Если только не провинишься. — Гиря сунул рычажок управления в рот и умело развернул инвалидную коляску. — Пока, — бросил он, выезжая в коридор.
Ружицкий закрыл за ним дверь.
— Я хочу закурить. И только не гундось, будто бы тут дымить нельзя.
— Да кури, пожалуйста. Можешь выпить, и вообще, делать все, что только заблагорассудится.
— Так дай сигарету.
— Если хочешь — бери. — Ружицкий уже занял место в кресле.
Хорошо еще, что самим взглядом невозможно убить.
Игорь обдумывал все виды мести, что в случае его мизерных возможностей могло ограничиться только лишь обращением к отцу. Но дураком он тоже не был. Когда первый всплеск адреналина опал, ему пришлось вспомнить про Гирю. В нем со всей мощностью сражались две противоположные силы. Ружицкий, не говоря ни слова, терпеливо ждал. А калека и не знал, что именно сейчас решается его судьба. Отозвался он через пару минут.
— А почему это все вокруг раз за разом задают мне идиотский вопрос?
В десятку! Парень выиграл, шансы у него еще имелись.
— Какой?
— Спрашивают, сплю ли я в данный момент. Я уже двоих на четыре буквы отослал[14].
— Это часть терапии. Теперь и ты, время от времени, спрашивай себя: «А не снится ли мне все это?». Существует серьезная вероятность того, что ты задашь себе этот вопрос и во сне.
— И что тогда случится?
— Увидишь. — Ружицкий легко поднялся с места. — Не забывай об этом вопросе, так как это очень важно.
У парня и вправду имелись шансы. Он еще не закостенел полностью в своей ужасной обиде и несправедливости. Какое облегчение. Данный случай, уже сегодня, можно было квалифицировать как «многообещающий».
— Спокойной ночи, — открыл он дверь.
— Погоди. Это все?
— Да.
— Э… подожди минуточку. Мое имя ты знаешь. А тебя как зовут?
