Цейтнот | страница 12



Почему-то его посадили за парту рядом с Фуадом. Сейчас-то Фуад понимает, почему мальчика посадили именно с ним, точнее, почему это место две недели сохраняли для Рамиза-Рашида-Расима. Отец Фуада — Курбан-муаллим — работал учителем в этой же школе. Тогда он еще не был директором. Директором Курбан-муаллим стал через год, когда Фуад учился во втором классе. Курбан-муаллим вернулся с фронта за месяц до окончания войны. Грудь в медалях, и даже два ордена было на ней. Но одну ногу он оставил там, на чужбине, — в последние недели войны. В то время учителя в школе не только побаивались строгого, сурового Курбана-муаллима, но и уважали. Да еще как! Он был для всех авторитетом. Заслуженный фронтовик! Случалось, его именем даже клялись. В то время было еще так, — отношение к нему изменилось потом.

С первых же дней в школе и к Фуаду отнеслись по-особенному — из-за отца. Их учительница Мина-муаллима посадила его за первую парту перед своим столом. Одного. Пока одного. Второе место рядом с ним оставалось свободным. Очевидно, в школе — директор, учителя — знали, что Рамиз-Рашид-Расим задерживается. Короче, в середине сентября он пожаловал и сел рядом с Фуадом. Они были сверстниками, но Фуад был ниже его на целую голову.

В первый же день выяснилось, что он, Фуад, не испытывает особых симпатий к своему соседу по парте. На то было несколько причин, а точнее — три. Первая: Рамиз-Рашид-Расим оказался самым рослым в классе. Вторая: на руке у него красовались золотые часы. И, наконец, третья…

Третье обстоятельство, из-за которого Фуад не мог принять новичка, обнаружилось после окончания уроков. Ребята вышли на улицу вместе. Перед школой стояла машина марки «БМВ». Рамиз-Рашид-Расим подошел к машине, сел рядом с шофером и укатил. Ни с кем даже не попрощался. Может, потому, что ни с кем еще не был хорошо знаком?

На следующий день Фуад пришел в школу пораньше. Встал в вестибюле за высокими стеклянными дверями, начал наблюдать за улицей. Минут за пять до звонка перед школой остановилась машина марки «БМВ», из которой вышел Рамиз-Рашид-Расим.

Когда они учились в третьем классе, Рамиз-Рашид-Расим вдруг перестал посещать их школу. Фуад до сих пор не знает: то ли родители перевели его в другую школу, то ли семья вообще уехала из Баку? С того дня он ни разу нигде не встречал своего соседа по парте. Правда, кто знает, может, потом, взрослыми, они и встречались где-нибудь, даже вновь познакомились — так, шапочно, мимоходом? Сколько подобных знакомств было у него за эти годы! Не узнали друг друга. Вполне возможно. Впрочем, Фуад не мог бы точно поручиться, что такая встреча имела место. Хотя и отрицать подобную вероятность не мог. Фамилии Рамиза-Рашида-Расима он не помнил. Может, Курбан-киши помнит? Вряд ли. Сотни учеников прошли через жизнь Курбана-муаллима более чем за три десятка лет. Может, он помнит его отца? Много ли было в те годы в их школе родителей с «БМВ»?