Жрица появилась примерно за три часа до заката. Добиралась она долго, потому что ехала на двуколке, запряженной осликом. В телеге сидел хмурый немолодой мужчина в изрядно поношенной армейской форме. При нем были топор и пика.
Жрица оказалась молоденькой, но суровой внешне. На слова скупилась, то и дело недобро поглядывала на старосту, будто знала об его отношении к переменам. Сопровождавший ее воин лишь зевал, да потирал глаза.
— Я распоряжусь, чтобы ребята перенесли тело, — поспешно пообещал староста. Ему явно было неуютно под тяжелым взглядом карих девичьих глаз. — Там это… дорога плохая, а чтобы объехать — нужно крюк заложить. Вы погодите немного, отдохните с дороги, попейте воды.
Выражение лица жрицы не изменилось. Ильгар нашел его надменным и холодным, будто девушка разглядывала букашку.
— Язычники, — бросила она с отвращением, когда староста и его помощники ушли.
— Союзники.
— Что, простите?
— Союзники. Присягнувшие на верность Сеятелю.
— Смешно, — жрицы прошлась вдоль телеги, придирчиво оглядела Ильгара. — Впрочем, откуда простому стражу знать разницу между истинным последователем и волком в овечьей шкуре. Ты и сам, наверное, из переметнувшихся? Откуда родом?
— Я - марх, — Ильгар улыбнулся. — Родился в лесу.
— А я родилась в столице. И с молоком матери впитала верность Сеятелю. Для язычников его имя лишь щит, защищающий от гнева истинных последователей. Он дает язычникам еду, дом, свободу и новый мир, а они продолжают втайне поклоняться ложным богам, оставаясь рабами в душе… Но, ничего. Рано или поздно возмездие настигнет каждого лжеца.
Она вынула из мешочка на поясе горсть семян и бросила на порог ближайшего дома.
— Не спорь с ней, сынок, — прошептал воин.
Ильгар впервые встретился с подобным. Неприкрытая ярость, злоба… и все это в довольно приятной глазу обертке. Стражу приходилось видеть множество жрецов, но никогда — столь юных. Вероятно, с возрастом ее пыл угаснет, но Ильгар все равно испытывал острую неприязнь к молодой жрице.
Вскоре тело несчастного пасечника было уложено в телегу и накрыто парусиной. Жрица осыпала мертвеца семенами и довольно грубо отогнала от двуколки плачущую вдову. Затем уселась на козлы и посмотрела на Ильгара:
— Выезжаем прямо сейчас. Если не хочешь догонять нас на тракте — поторопись. Я не хочу ни на миг задерживаться в этом улье язычников. Того гляди еще кого-нибудь в жертву принесут.
— Для жрицы, главной добродетелью которых всегда были доброта и мудрость, ты слишком глупа и озлоблена.
