— Еще как бестактно, — сказала она. — Неприлично спрашивать у девушки подобные вещи. Может быть, я бежала от несчастной любви? Может быть, у меня сердце разбито, а вы своими вопросами бередите мою незажившую рану? Или, может быть, я бунтовщица, как ваш дед, и скрываюсь от королевского гнева?
Серо-зеленые глаза Слоока искрились смехом, но лицо оставалось серьезным.
— В таком случае вы обрели надежного покровителя в лице его величества императора. Я слышал, что если он благоволит к кому-то, то этому человеку нечего опасаться.
— Так уж и нечего? В любом случае, от несчастной любви нет спасения, — мрачно сказала Илис.
— Я слышал так же, что его величество император может излечить сердце и от несчастной любви. Это тоже в его власти.
— Насчет этого уточните лучше у Марка, — слегка занервничала Илис. Ей не понравился принимаемый разговором оборот. — Я не так хорошо изучила еще возможности его величества императора.
— Боюсь, Марк знает о своем отце меньше, чем некоторые другие, менее значительные люди, — серьезно сказал Слоок. — И это, пожалуй, к лучшему: ему тяжело было бы вынести это знание.
— Что вы имеете в виду?
Но Слоок только тихо покачал головой и указал глазами туда, где Марк внимал своей певунье. Илис повернулась и неожиданно встретилась взглядом с золотыми глазами Марка, который, оказывается, наблюдал за ней с едва заметной тревогой. Увидев, что Илис смотрит на него, он встал и направился к ней.
— Все в порядке, Илис? — спросил он, подойдя.
Илис улыбнулась ему самой зубастой своей улыбкой.
— Все прекрасно, Марк. Мы вот тут с герром Слооком очень мило беседуем…
— В таком случае, прошу меня простить. Князь, — Марк повернулся к Слооку, подчеркнуто озвучив его титул, — можно вас на пару слов?
Взгляды молодых людей на секунду скрестились, и Илис показалось, что в них проскользнула плохо скрытая неприязнь. Потом Слоок поклонился, извинился перед Илис и ушел с Марком. Удивленная Илис осталась в одиночестве размышлять, что значила эта сцена. Выглядело это так, как будто Марк специально увел от нее собеседника.
В течение вечера Слоок больше к ней не подходил. Лишь изредка Илис ловила на себе его внимательные взгляды, которые он бросал с противоположной части комнаты. Это раздражало, но Илис старалась не обращать внимания. Между ней и красавицей в голубом шарфе — ее имя было Илария Энгас, — завязался оживленный разговор касательно последней поэмы известного бергонтского поэта и певца. Илис уже прочла эту поэму — спасибо Бардену, у которого всегда каким-то чудом оказывались все книжные новинки, — а Илария еще нет, но очень хотела, и ее мучило любопытство. Как уже говорилось, Илис была неважной рассказчицей, и могла лишь заранее испортить впечатление от поэмы, а потому сначала отбивалась, как могла, и лишь после долгих уговоров согласилась. К счастью, отсутствие дара к рассказу компенсировалось у нее хорошей памятью, так что она могла цитировать по памяти большие отрывки. Ее декламация привлекла внимание остальных молодых людей, и через какое-то время вокруг Илис собрались почти все гости, кроме Слоока и еще двух увлеченных спорщиков, так и не покинувших свое уютное место возле камина.
