— Сами обойдетесь? — спрашивает он. — Или вам нужен мой совет?
— Консультация специалиста — что может быть лучше? — говорит Морис за моей головой.
— Ну так вот: не лезьте не в свое дело! — судя по голосу, он не просто сердит, а так как Морис ничего не отвечает, я догадываюсь, что дело серьезно.
Я пытаюсь повернуть голову, но дантист уже держит меня за виски. Я открываю и закрываю глаза. Он часто и жарко дышит, и пахнет от него не как от врача. Он раздраженно буркает:
— Однако! Больно?
— Не очень.
Джонсон тревожно квохчет, и из моей десны брызжет кровь.
— С ними ничего не случится, если подождать несколько дней, — говорит он. — Пойдете тогда к собственному дантисту. Это ведь детская клиника.
— А что нужно будет сделать?
— Удалить их, разумеется. Шесть зубов. Один, правда, можно попробовать сохранить, хотя придется повозиться. Но в любом случае вполне можно подождать до среды. А тогда зубоврачебные кабинеты уже откроются.
— Уивер что, мало вам дал? — спрашиваю я.
Я чувствую, что он пятится, и открываю глаза.
— Это вы о чем? — он вдруг срывается на простонародное йоркширское наречие.
К нам подходит Морис.
— Если он дал меньше, чем положено, мы доплатим. Я потом с него получу. Сколько нужно?
— Дело не в этом, — отвечает дантист. Он еще не надел халата и как будто вовсе не собирается его надевать — вид у него, как у банковского клерка, пойманного на грошовой растрате. — Вопрос в том, как вставлять вам зубы. Вероятно, вам понадобится протез верхней челюсти?
— Вот именно, — говорит Морис.
— А если сразу после удаления шести зубов он пойдет вставлять зубы к другому дантисту, получится неудобно. Сам же я сделать этого не могу.
— Ну почему? — удивляется Морис, радуясь возможности поспорить. — Вы что-то крутите. У детишек тоже бывают вставные зубы. Я сам знаком с таким.
— Неужели? — кивает дантист.
— Вы можете договориться с каким-нибудь своим приятелем. Вы выдерете ему зубы, а тот сделает протез.
— Я склонен выпроводить вас даже без обезболивающего, — говорит дантист. — Я ведь вас сюда не приглашал.
Я даже вспотел, до того мне тошно. Джонсон подобрался поближе и заглядывает мне в лицо.
— Тут не вечеринка, — говорю я им. — Давайте покончим с этим, а на цену наплевать.
— Вы же видите, — замечает Морис, — у него все болит.
— Это будет стоить пять гиней, — говорит мне дантист.
Я думаю, не объяснить ли ему, какая он сволочь. И прикидываю, какими способами он может со мной поквитаться. Он спрашивает:
