Полицай стянул винтовку и саданул Липмана по спине прикладом. Но Липман по-прежнему не торопился.
Надвигался, должно быть, добрый осенний вечер, солнце, должно быть, уже спускалось к горизонту, все удлиняя тени деревьев, домов и человека, где-то на окраине в маленьких палисадниках красовались под окнами пестрые осенние цветы, а над рекой сгущался вечерний туман - скопление серых капелек...
Вернувшись в гетто, Авраам Липман позвал сына.
Исаак слушал молча.
- Ты все понял, сын? - спросил Авраам.
- Да, - ответил Исаак.
- Ты, наверное, плохо слышал. Я повторю...
- Не надо.
- Ты не сердишься, сын?
- Разве я могу сердиться на моего отца?
- Подойди ближе, - сказал отец, - я хочу посмотреть тебе в глаза.
Исаак подошел.
Сын и отец не дыша смотрели друг на друга.
- Отец, - сказал Исаак. - Помнишь, как ты щекотал меня в детстве?
- Я помню.
- В те дни твоя борода еще не была седой.
- Люди старятся, сынок.
- Она и сейчас не совсем седая. Только с проседью.
- Я знаю, какой я сейчас. Ну, подними-ка голову.
Отец захватил в горсть свою поседевшую бороду и провел по шее сына.
- Щекочет... щекочет твоя борода. Совсем как раньше, - сказал Исаак, но только теперь он не хохотал и не смеялся, как раньше.
Тогда Авраам крепко обнял сына и сказал:
- Помни, ты должен беречь себя. Ведь ты можешь сделать ничью, правда?
- Не бойся, отец, я сделаю так, как лучше.
- Я знаю, - сказал Авраам Липман.
Он привстал на цыпочки и, обняв сына, поцеловал его лоб и глаза.
- Я знаю, ты сделаешь как лучше, - повторил он.
* * *
Глава пятнадцатая. ХОД ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРОЙ
1
Исаак не слушал Шогера. Тот двинул пешку.
Исааку оставалось сделать последний ход. Но какой?
В этот момент можно было сделать вечный шах и свести вничью.
Можно было пойти конем - и выиграть. У белых было два варианта.
2
Я долго ждал отца. Когда он отправляется в совет гетто или к Шогеру, мне всегда надо сидеть и терпеливо ждать.
Вот и дождался, поговорили. Я еще чувствую у себя на лбу его сухие губы, обрамленные усами и бородой, но мне надо спешить, меня ждет гладкий каменный порог. Меня ждет Эстер. Нас обоих ждет двор, ждет бревно, деревянный ящик.
Я умылся и надел свою голубую рубашку.
Все неправда.
Нет никого кругом.
Я - Шимек.
Эстер - Бузя.
Шимек летит на свидание к своей Бузе.
Сегодня мы сидим рядом. Я на бревне, и она - тоже. Руки кажутся мне длинными и ненужными. Они мешают, их некуда деть. Бузя сидит рядом, ее голова лежит у меня на плече, густые пепельные волосы волнами текут по моей груди.
