Поставив поднос, стюард улыбнулся и кивком подозвал Кортеса к двери в ванную. Тот заглянул внутрь и увидел отделанную мрамором комнату, достойную римского императора, какие до сих пор Кортес видел только по телевизору. Стюард жестом объяснил, что все это принадлежит ему – душ, унитаз, бритвенные принадлежности и все остальное. После чего удалился.
Сварщик задумчиво посмотрел на яичницу с ветчиной, сок, тосты, джем, кофе. От аромата ветчины и кофе у него рот наполнился слюнками. Кортес рассудил, что еда, скорее всего, содержит какие‑то наркотические препараты, а может быть, отравлена. И что с того? Американцы и так вольны делать с ним все, что заблагорассудится.
Сев за стол, Кортес принялся за еду, возвращаясь к своим последним воспоминаниям: полицейский просит его выйти из машины, его стискивают стальные руки, лицо зажимает удушливая тряпка, ощущение падения. Кортес не сомневался, почему все это произошло. Он работал на Картель. Но откуда это стало известно?
Насытившись, Кортес сходил в ванную, воспользовался туалетом, принял душ и побрился. На полочке стоял флакон лосьона после бритья. Кортес щедро спрыснул щеки. Пусть другие платят за это. Он вырос в заблуждении относительно того, что все американцы богатые.
Когда Кортес вернулся в спальню, там его ждал мужчина: седой, среднего роста, мускулистый. Он дружелюбно улыбнулся, совсем по‑американски. И заговорил на испанском.
– Hola, Juan. Qué tal? Me llamo Cal. Hablamos un ratito[24].
Разумеется, уловка. Пытки начнутся потом. Они уселись в два удобных кресла, и американец объяснил, что произошло. Он рассказал про засаду, про сгоревший «Форд», про труп за рулем. Рассказал про то, что труп был опознан на основании бумажника, часов, перстня и медальона.
– А мои жена и сын? – спросил Кортес.
– О, они оба безутешны. Уверены в том, что присутствовали на ваших похоронах. Мы собираемся переправить их сюда, к вам.
– Переправить их сюда? Ко мне?
– Хуан, друг мой, примите действительность. Вернуться назад вы не сможете. Картель не поверит ни единому вашему слову. Вам известно, как он поступает с теми, кто предположительно переметнулся к нам. И со всеми их родными. В таких случаях эти ублюдки ведут себя хуже зверей.
Кортеса начало трясти. Все это было известно ему слишком хорошо. Сам он такого не видел, но был наслышан. Отрезанные языки, медленная смерть, беспощадная расправа со всей семьей. Кортес боялся за Ирину и Педро. Американец подался вперед.
