. Табол на секунду задумывается и рекомендует: «Давай-ка, Санек, на классике!». И поскакал я в туалет на обычных костылях, деревянных.
Приезжал тут Гоша Куценко. Сорвался со съемок из Питера. Без шума, без, как говорят в войсках, «вещей всяких пушистых». Зашел в каждую палату. У каждой койки посидел, поговорил с каждым раненым. Пожалел, поддержал. А вот вчера вдруг – ураган! Прям вихрь какой-то! Влетает в наши владения большая толпа. Все в новеньком хрустящем камуфляже, почему-то в ментовском, черно-бело-сером. Три видеокамеры, пять фотоаппаратов и человечек какой-то прилизанный в центре. Вспышки «бляцают»! Объективы во все стороны косятся. Без общения, без задушевных бесед, в каждую палату влетели, заняли позу, снялись – и бегом дальше! Уклейн скорчил гримасу.
– Что это было?
– Бизнесмен какой-то. Из Сибири. Свое почтение раненым запечатлел.
– Да… Каких только клоунов не бывает.
Сегодня Уклейн водил Лосева на прогулку. Оба ходячие же. Это я прыгающий. Как раз доставили новую порцию раненых. Один паренек лежал на носилках в приемном покое. Голова, как воздушный шар. Вздулась. Говорят, в его бронемашину угодил снаряд. Уклейн Лосеву объяснил свою версию:
– Видишь, Леня? Укусит тебя клещ – голова такая же будет.
Собственно, сказал и забыл. Только Леня запомнил. После прогулки он долго ворочался в своей койке. Воздух всасывал через зубы стиснутые, охал, ахал, а потом как взвоет!
– Нашел! Клещ!
Вся работа в госпитале остановилась. Над операционными столами погас свет! Хирурги, кардиологи, травматологи – все метнулись к нам. Леня обнаружил впившееся в мошонку опасное насекомое. И верещал, пока в палату не ворвался наш Аверин-Глухарь. Белый халат, колпак, на лице марлевая повязка, а руках длинные такие ножницы с загогулиной, как у хоккейной клюшки. Что-то покрутил наш доктор в яйцах у потерпевшего… И спас Леонсио! И еще дал честное слово, что голова у того не распухнет. Никогда.
Вот так и лежал я в госпитале, чувствуя себя все лучше и лучше. Пока однажды утром не включил телевизор. «Сегодня Волгоград прощается с Героем России майором Ветчиновым, погибшим…» С заваленного венками портрета на меня спокойно, почти равнодушно смотрел Ротный. Он все-таки умер. А я… Скотина я, просто скотина. Уехал и не вывез его. Оставил одного под кустом.
3
Это потом я узнаю, как 135‑й полк воевал. Не пробившись к нашим, он, все равно сделал дело. Отвлек на себя грузин, атаковавших городок миротворцев. В первые же минуты боя Гостев услышит в наушниках:
