– Сейчас я им дам…
– Только по одному сначала.
– Так, постреляли? Залп сделайте. Да‑да‑да! Еще один залп!
По другому краю поляны в город уезжают две БМП осетинского ополчения. На броне человек по двадцать. Некоторые бойцы в последний момент спрыгивают и, как бы невзначай, остаются на нашей поляне. В атаку не идут. Едва машины исчезают за склоном – хлоп! Первая БМП подбита. А вот и вторая. Надо же! Грузинские танки вышли к нашей высоте, выстроились в боевую линию. Теперь расстреливают все, что появляется со стороны Джавы, с Галуанской высоты. Мы скрыты за склоном. Снаряды, попадая в него, разрываются. Осколки брызгами с неприятным визгом проносятся над нашей «Чайкой». На них никто не обращает внимания.
Со стороны города на высоту вползают обратно югоосетинские ополченцы. Впрочем, президента среди них я не вижу. Убит? Прорвался? Его бойцы расхристанные и усталые… Атака не удалась. Некоторые в крови и уже в бинтах. Кого-то ведут под руки. Леня снимает, они злятся, отмахиваются! Натягивают свои черные шапочки на глаза. Прикрывают от объектива лицо. Некоторые просто убегают от объектива, пробираются по кустам, огибая нашу треногу с камерой.
– Эй, врача нет?
– Врача!
Эх, воины… «Врача!» А ваши-то где врачи? Чеченские моджахеды, я сам видел трофейную хронику, каждый раз, когда на нас нападать отправлялись, обязательно с собой волокли пару носилок. Правильно, заранее о своих раненых думают.
А танки грузинские лупят по нашей горке все чаще. И у нас первый раненый. Боец. Совсем мальчишка. Осколок в бедро. Капитан-медик, в каске и бронежилете, вспарывает ножом его камуфляж, накладывает повязку. Раненый сидит на земле, опираясь на левую руку. Правой поддерживает снизу свою бледную, измазанную в крови ляжку. Тяжело дышит, смотрит то на дырку в ноге, то на нас. Леня строчит своим «дивикамом» в упор. Уклейн рычит солдатику прямо в ухо:
– Земляк! Не надо пугаться! Ты че! Ты же вояка!
Раненый выдавливает в ответ:
– Херня!
Игорь Васильевич радостно соглашается:
– Во! Правильно! Вон, парню своему помогай перевязывать!
Уклейн хлопает по плечу медика:
– Промедол-то хоть есть у тебя?
Медик, не переставая крутить бинт, криво улыбается:
– Конечно. Куда без него.
Промедол, промедол… Обезболивающее. Чтоб от болевого шока не помереть. Наркотик. Из-за него-то мы с Уклейным и подружились. Собственно, не из-за самого «прома»… Тема такая была. Друг мой, Леха Васин, военный журналист, как-то сказал:
– Парень у меня знакомый есть, там, в группировке. Обычный «контрабас». Но история жизненная у него какая! Прям детектив!
