— Ашхаду Алла иляха, — сказал Джохар.
Кудряшко непонимающе уставился на стражей.
— Повторяй за шейхом! — Влад, еле сдержав смешок, отвесил Гере подзатыльник.
— Ашхад…ду алла иляха, — запинаясь, выдавил из себя Кудряшко.
— Илля Ллах уанна Мухаммадан Расулу Ллах… — продолжил Джохар.
Гера послушно копировал звуки арабской речи. Роберт не знал этого языка и, честно говоря, никогда не стремился его выучить. Он не понимал ни единого слова из шахады, проговариваемой Махмудовым и тщательно повторяемой Кудряшко, но стоял с лицом преисполненным торжества, будто сейчас в его душе разрасталась великая радость от того, что на белом свете одним мусульманином станет больше.
Наконец, Джохар и Гера закончили произносить свидетельства, и Роберт обнял новоиспеченного правоверного, похлопав его по спине:
— Поздравляю тебя, брат Абдулла, теперь ты один из нас, — взгляды Гордеева и Черноземова пересеклись. Глаза Влада смеялись.
Звеньевой сделал шаг вбок, и к Гере подошел Марик. Надев латексные перчатки, он вынул из мешочка, нацепленного на пояс, опасную бритву.
— Что это? — испуганно спросил Кудряшко.
— Обрезание будем делать, — сказал Марик, улыбнувшись краешком рта.
— Зачем?
— Как зачем? — вертя в пальцах бритву, Верзер изобразил удивление. — Ты ж ислам только что принял, чик — чик полагается…
В этот момент Влад всадил Гере в шею шприц с наркотическим препаратом. Дернувшись и судорожно глотнув воздух сквозь посиневшие губы, Кудряшко, мгновенно побледневший, осел на колени. Взгляд его, окончательно помутившись, расфокусировался. В такой незавидной позе он простоял, покачиваясь из стороны в сторону, несколько секунд, а затем с глухим стуком повалился на пол.
— Заканчивайте с ним, быстро собираемся и на пост отмываться, — сказал Роберт, — я за спецами, пусть забирают клиента.
Уже в дверях звеньевой услышал смех Влада:
— Слышь, Марик, ты только обрезание с оскоплением не перепутай! Ему крайнюю плоть отрезать надо, а не полхера.
* * *
Роберт плеснул холодной водой себе в лицо, затем бросил взор на зеркало. На него смотрел коротко стриженый мужчина тридцати пяти лет от роду со взглядом старого матерого леопарда, уставшего от жизни в джунглях с ее вечной борьбой за существование. Под глазами появились первые морщинки, но седина пока не обнаруживалась. Говорят, стражи шестого отдела довольно‑таки рано седеют. И процент самоубийств среди них выше, чем в среднем по Конфедерации. И нервных срывов тоже. Впрочем, статистика — удел аналитиков. Недаром она по звучанию схожа со «статикой». Это всего лишь фотография общества, причем отвратительнейшего качества. На ней и разглядеть‑то порой ничего путного нельзя, или, наоборот, можно увидеть то, чего на самом деле не существует, и никогда не существовало. Поэтому для системщиков намного важнее динамика и эффективность…
