1) Германии, являющейся экономическим локомотивом ЕС и политически опирающейся на германо-французский союз;
2) США, контролирующим группу восточноевропейских лимитрофов, вступивших в ЕС как раз в нулевые годы (2004–2007) и в большинстве своем настроенных антироссийски.
Экономические и политические связи Германии с Россией последние двадцать лет развивались по восходящей. Однако так же, как США были заинтересованы в сохранении дававшей им односторонние преимущества глобальной политико-экономической модели, Германия была заинтересована в сохранении аналогичной модели в рамках ЕС, поскольку в ней она доминировала. Именно эта модель обеспечивала работу финансового пылесоса, высасывающего ресурсы стран ЕС в пользу Германии. В то же время в вопросе сохранения данной модели Германия не могла обойтись без поддержки неформально подконтрольных США руководящих органов ЕС (в первую очередь Еврокомиссии). Восточноевропейские лимитрофы, наряду с традиционным европейским союзником США Великобританией, являлись механизмом влияния Вашингтона в Еврокомиссии. Так что и от них Германия зависела. В конечном счете Берлин должен был или отказаться от попыток сохранить свое единоличное доминирование в ЕС, или подчиниться США. Федеральный канцлер Германии Ангела Меркель выбрала подчинение и настолько связала себя публично с этим выбором, что теперь изменить его можно будет только после следующих выборов в Бундестаг, если партия Меркель (ХДС) потерпит поражение и уйдет в оппозицию или, одержав победу, решит изменить политическую линию и откажется выдвигать Меркель на пост канцлера. Еще один вариант – досрочная отставка Меркель – в принципе не характерен для германской политики.
России, которая вела кропотливую индивидуальную работу с каждым государством и с каждым политиком, удалось добиться того, что Чехия, Венгрия и Словакия заняли благоприятную для России позицию по вопросам, касающимся сотрудничества с ЕС. Колеблющуюся позицию занимала Франция, каждый раз по принципиальным вопросам все же уступая давлению Вашингтона. Тем не менее влияние США в руководящих органах ЕС, перестав быть безальтернативным, осталось определяющим. Германия не рискнула в одиночку начать движение в неопределенное, хоть и заманчивое, будущее, не имея хотя бы относительной поддержки ЕС. Судя по всему, немцы опасались, что в таком случае Вашингтон может запустить цветной сценарий уже в самом Евросоюзе, дав старт его неконтролируемому развалу. В результате после долгих колебаний Германия сохранила лояльность союзу с Америкой, что сразу отразилось на ее (и французской также) позиции в украинском кризисе.
