Власть в Киеве представлялась достаточно слабой. Кучма только что переизбрался на второй срок, при этом результат выборов вызывал обоснованные подозрения в фальсификации. Но даже если таковой не было, любой наблюдатель за выборами 1999 года понимал, что на деле свыше 70 % избирателей не желали продления президентства Леонида Даниловича. То есть в лучшем случае, даже если фальсификаций не было, удержаться у власти Кучма смог только благодаря умелому использованию организаторами его президентской кампании неорганизованности оппозиции, дрязгам среди ее лидеров и их склонности предавать своих политических партнеров и избирателей за небольшие и во многом формальные бенефиции (вроде поста секретаря СНБО для Евгения Марчука), которые Кучма мог в любой момент забрать назад.
Казалось, ничего не стоило свалить непопулярного президента, легитимность которого вызывала серьезные и обоснованные сомнения у большей части избирателей. Почему США не попытались договориться с Кучмой? Очевидно, потому, что при всех своих недостатках в течение первой президентской каденции он пытался проводить осмысленную политику, направленную на поддержку национального производителя. Можно было не сомневаться в его готовности пожертвовать любыми идеологическими догмами и личными взглядами, но ликвидировать экономический потенциал страны Кучма явно был не готов. Да и концепция «многовекторности» базировалась на необходимости поддержания выгодных национальному производителю связей со всеми без исключения основными партнерами. Все международные визиты Кучмы до кризиса 2000–2001 годов были связаны с поиском новых рынков сбыта и источников сырья для украинской промышленности. Его усилия на российском направлении всегда были направлены на обеспечение украинской промышлености дешевыми энергоносителями (даже более важными, чем российские рынки). В конце концов, уже после попытки переворота Кучма сумел подписать десятилетний контракт (на 2002–2012 годы) с «Газпромом», гарантировавший поставки необходимых Украине объемов газа по цене пятьдесят долларов за тысячу кубометров. Сомнительно, что он бы пошел на газовую войну и разрыв этого супервыгодного для Украины и невыгодного для «Газпрома» контракта (как это сделал в 2005 году Ющенко). В общем, казалось проще поменять его, чем договариваться.
США явно недооценили устойчивость созданной Кучмой системы власти. После первоначальной растерянности аппарат заработал достаточно эффективно, а оппозиция, готовая принять у Кучмы капитуляцию, оказалась совершенно не готова ломать организованное сопротивление. В результате рассчитанный на быстрый успех переворот (кстати, как и два последующих майдана, он начинался в ноябре, только не 21–22, а 28-го числа) затянулся, а власть, хотя и не получила безусловную общественную поддержку, смогла лишить таковой и оппозицию. Ну а после выведения общественности за скобки в прямом противостоянии с оппозицией организационные, силовые и информационные возможности власти не оставляли тогдашним путчистам шансов. США, рассчитывавшие на быстрый успех переворота, также не были готовы (да изначально и не предполагали) полноценно публично вступать в игру. По этой причине они не смогли организовать давление на украинскую власть с нужной силой, в нужное время, в нужном месте. А кампания травли Кучмы на международных мероприятиях была больше похожа на мелкую месть, чем на что-то серьезное.
