— Мы не будем одиноки в своей священной борьбе. Как только зажженное вами пламя разгорится, к нам на помощь придут мусульмане Афганистана и Кашгара, к нам на помощь придет великая Англия. Государственные мужи Англии, верные наши друзья, всегда поддерживали нашу борьбу с русскими. Достопочтенный Эффенди, прибывший сюда со мною, проделал большой и опасный путь, чтобы передать нам привет наших английских друзей, — благосклонно указал Миян на усатого мужчину. — Военный опыт Эффенди будет очень полезен нашему доблестному Насырхану.
Во время панегирика в честь Англии второй, более молодой спутник Мияна сидел нахмурившись, явно недовольный и обиженный. Заметив это, Миян Кудрат Хозрет спохватился и тем же благосклонным тоном продолжал:
— Отвага наших борцов за веру вызвала симпатию многих офицеров старой русской армии. Уважаемый Игнатий Гунбин, — указал Миян на второго своего спутника, — до революции — большой офицер, почти генерал, приехал сюда, чтобы установить связь с нашими друзьями в России и за рубежом, в Европе.
Все были поражены. Только Шадыбай недовольно проворчал:
— Как же так, газават против русских — и русские помогать будут…
— Не все русские стали коммунистами и хотят строить колхозы, — успокоил его Миян. — Если русский ненавидит коммунистов, он наш друг. А почтенный господин Гунбин к тому же не совсем русский. Он почти наш единоверец — крещеный татарин.
— Я из Казани, — объяснил Гунбин. — В детстве меня звали Абдуллой.
— Завтра они с надежным проводником уйдут в отряд доблестного Насырхана-Тюри. Необходимость помочь этим двум нашим друзьям пройти сюда, не вызывая подозрений ГПУ, и послужила причиной моего приезда к вам.
— Соблаговоли, святой отец, выслушать просьбу своего верного слуги, — склонившись перед Миян Кудрат Хозретом, попросил Абдурахим Нурмухамед.
— Говори, — милостиво кивнул Миян.
— Разреши вместе с этими почтенными господами направить еще одного джигита.
— Что за спешка? — удивился Миян. — Уйдет в другой раз.
— Это опасно, святой отец. Молодого джигита ищет ГПУ. Бежал от расстрела.
— Бежал от расстрела… из ГПУ, — изумился мулла. — Такое может совершить только человек, особо избранный аллахом.
— А надежен этот джигит? Не выдаст? — заколебался Миян.
— Он сын Мухамеда Палвана. Его отец был любимым курбаши Рахманкула, да примет его аллах в селениях праведных.
— Видать, на самого Мухамеда Палвана милость аллаха не распространилась, — лукаво поблескивая глазами, елейным тоном проговорил Таджибай. — Не удалось ему, бедняге, удрать от ГПУ. Сынок-то более смекалистым оказался.
