«Сейчас один неверный шаг, — подумал Робинсон, силясь сохранять спокойствие так, чтобы этого не заметили его сопровождающие, — и здесь начнется бунт, а начальник пустит мои кишки на подвязки».
Он вышел на середину зала и поднял руки.
— Тихо! — взревел полицейский, и наступила тишина. Он сглотнул, чтобы восстановить слух, и продолжил: — Дамы и господа, извольте присесть. Вам ничто не угрожает. Долго я вас не задержу. Но мы все быстрее разойдемся, если вы окажете мне содействие и будете соблюдать тишину. Спасибо.
Возникла небольшая суматоха — танцоры покидали площадку; затем разговоры возобновились, но уже приглушенными голосами, не предвещавшими паники. Толпа отхлынула от неподвижно лежавшего перед эстрадой тела, словно боясь заразиться.
— Не стоит опасаться, — заметил детектив-инспектор Робинсон, подходя к трупу; его форменные сапоги, словно молоты, ухали по упругому полу. — Смерть не дифтерия, так просто не подхватишь.
Будьте добры, сэр, вы управляющий? Что здесь произошло?
Синьор Антонио, от потрясения забывший про свой итальянский акцент, заламывал руки и чуть не плакал от досады.
— В моем заведении! — шептал он. — Это уж слишком! — Затем голос его сорвался на крик: — Вы должны найти того, кто это сделал, и немедленно!
— О горе, вот беда, — процитировала Фрина, присаживаясь на эстраду. — Как! В нашем доме?
— Надень халат и бледность прогони с лица, — неожиданно подхватил Тинтаджел Стоун. — Я говорю тебе, Дункан мертв, он не может встать из могилы[5].
В ответ на удивленный взгляд Фрины он обворожительно улыбнулся, обнажив белые зубы. К Тинтаджелу Стоуну, подумала Фрина, стоит присмотреться.
Детектив-инспектор Робинсон, заметив Фрину, вздохнул и поманил ее рукой.
Полицейский был кареглазый шатен с незапоминающейся внешностью, и вид его выдавал озабоченность.
— Так-так, мисс Фишер, мне стоило бы привлечь вас за соучастие. Где бы вы ни появились, вокруг вас трупы растут, словно грибы после дождя, не замечали? Вы видели, как это произошло?
— Здравствуйте, Джек, я тоже рада вас видеть. Да, все видела. Вообще-то я находилась с ним рядом, однако кто его заколол, не заметила. Если только вы не думаете, что это и впрямь была я; а раз так, вам лучше надеть на меня наручники, начальник.
Джек Робинсон не улыбнулся. Он не любил загадок. Не в восторге он был и от внезапных смертей.
— Полицейский врач уже выехал, — сообщил он.
— Зачем?
— Чтобы засвидетельствовать смерть.
— Я могу засвидетельствовать это и сама, Джек, он умер окончательно и бесповоротно. Бедняга!
