Виталий Андреевич не договорил. Вскочил с дивана, выбежал из кабинета, сорвал с вешалки свое пальто и хлопнул входной дверью.
Мария Васильевна была оскорблена всей этой дикой сценой. К матери подошла Танечка, которая все видела и слышала.
— Мама, тебя папа наказал? Да? Ты нашалила?
Стараясь уйти от пытливого детского допроса, Мария Васильевна покрыла поцелуями лицо дочери.
* * *
Дробот шагал по улице без всякой цели. Бродить ему надоело, и он придумывал, куда бы податься.
К Николаю? Начнутся расспросы, что да как.
В коктейль-холл? Без компании скучно. Да и надоело.
К Зиночке! Вот куда надо наведаться. Она его ждет.
С Зиночкой он не встречался уже неделю и, желая искупить свою вину, зашел в комиссионный магазин и приобрел для нее большую коробку с китайскими иероглифами на крышке. В коробке лежала небольшая прямоугольная сумочка, по бокам которой были искусно вышиты большие розы. Для суровой Пелагеи Зиновьевны Дробот купил большую пуховую шаль. Подарки были упакованы, перевязаны ленточкой. По дороге к дому Зиночки Дробот зашел в цветочный ларек, где ему набрали огромный букет живых цветов.
Дробот не понравился Пелагее Зиновьевне с первой же встречи. «Не спросясь врывается в комнату к девушке. Где же стыд у него?» И потом мать не раз «крупно» беседовала с дочерью, как это умеют делать люди, повидавшие на своем веку немало горя. В пример Зиночке она ставила свою жизнь.
Разудалый музыкант и весельчак пекарь Платон только что стал мастером у богатого хозяина. Пора было жениться. Много было невест и с приданым и без приданого. Но Платон искал работящую, не избалованную, чтобы она умела и хозяйство в руках держать, и за детьми присматривать, а при случае и ему самому по пекарской части помочь (мечтал Платон накопить деньжонок и открыть свою булочную). Вот и пришел черноусый парень в сиротский приют выбирать себе невесту. А там «девок на выданье» было человек пятнадцать. Выпивший для храбрости Платон ходил между ними и выбирал, глядя на образцы рукоделья и на внешность девиц. Польстился он на две тяжелых каштановых косы до пят, в руку толщиной каждая, и на аккуратно сшитое мужское белье.
Семья разрасталась. Пелагея Зиновьевна почти каждый год к зиме рожала сына или дочь. А каждого надо одеть, обуть. Тут уже не до своей булочной, лишь бы концы с концами свести. В беде и пришла на помощь хозяйственная смекалка воспитанницы сиротского приюта. Пелагея Зиновьевна умела вовремя натянуть, наскрести, урезать в одном месте для того, чтобы залатать, заштопать, заклеить в другом.
