— Новое-то? Это зачем же?
— Все равно надо подправить.
Но, как она ни торопилась, уверенный стук в дверь застал Зиночку еще не готовой.
— Мама, мама! — заволновалась девушка. — Это они! Откройте, а я быстренько… — и шмыгнула из кухни в комнату.
Пелагея Зиновьевна открыла дверь, и в кухню ворвалась шумная ватага веселых людей.
— С праздником, мамаша!..
— С праздником!..
— А где же Зиночка?
— Где она? Там?
Пелагея Зиновьевна не успела ответить, как один из гостей — высокий, красивый, в котором мать по описанию Зиночки сразу узнала Виталия Андреевича, — тремя шагами перемахнул кухоньку и взялся за ручку приоткрытой двери.
— Сейчас я раздобуду эту злодейку.
Приехавшая тоненькая женщина с комическим ужасом бросилась за ним.
— Виталий Андреевич! Разве можно? А вдруг она неодета.
Дробот изобразил на лице раскаяние, опустил руки по швам, как нашаливший школьник, и смиренно потупил глаза.
— Виноват, Вероника Антоновна, по младости, по глупости… Велите миловать.
— Что с ним делать, Павел Михайлович? — легко, как балерина, повернулась Калинович ко второму спутнику. — В самом деле, что ли, помиловать ради праздника? Так и быть, — она кокетливо улыбнулась Виталию Андреевичу. — Но если вы опять будете плохо вести себя, то, честное слово, пожалуюсь Марии Васильевне.
Дробот продолжал разыгрывать смирение.
— Исправлюсь. Подрасту и исправлюсь.
Пелагея Зиновьевна молча наблюдала за этой сценой. Виталий Андреевич дурачился и заигрывал с Вероникой — или как ее там? — и слава богу, что с ней, а не с Зинаидой. Такой ухарь кому хочешь голову заморочит.
Зиночка появилась перед гостями во всем блеске. Вероника Антоновна даже всплеснула руками.
— Хорошо! Очень хорошо, — крутила она Зиночку во все стороны. — Где ты шила? И складки у плеча, и вышивка — все к месту. Прелестно! Только зачем ты шею закрыла? В твоем возрасте я делала декольте…
Она хотела показать, какой вырез делала лет пятнадцать назад, но тут вмешались мужчины.
— Вероника Антоновна! Опаздываем, — застонал Павел Михайлович.
— Округляйте, округляйте сборы, — поддержал его Виталий Андреевич.
Вероника Антоновна одарила всех чудесной улыбкой, блеснув ровными, будто фарфоровыми зубами. Все в этой женщине было маленькое, подобранное и слегка искусственное. Длинные, загнутые ресницы. Пышные, почти естественные локоны, падавшие на плечи из-под модной шляпки; тонкие полукружия бровей и яркие, цвета моркови губы.
— Мы уже готовы!
Виталий Андреевич помог Зиночке надеть пальто. Возле дверей он бросил взгляд на ее ноги.
