– Я знать твоя недостаток, Эрнст, – сказал он, указывая на Эрнста булочкой. – Тебе надо жениться, мужчине нехорошо быть один.
– Да уж, лучше так. – Эрнст бросил насмешливый взгляд на Берту.
– А то! – согласился Альфредо. – Конечно, лучше! Тебя надо облагородить, Эрнст! Посмотреть на меня, теперь я быть благородный человек, спасибо Берте. Уж она уметь облагородить нас, мужчин!
Берта фыркнула, но промолчала. Наступила тишина.
– Слушай, Альфредо, – не выдержал Расмус, – разве нельзя сказать, во сколько вы отдадите Растяпу?
– Боже, какой дождь! – Альфредо словно не слышал. – Быть на ярмарка в дождь – это почти как быть женатым на Берте. Хоть мух дави с тоски.
Берта принесла таз с мыльной водой, Эрнст прилег на лавку и закурил, Альфредо давил мух и напевал красивым, глубоким басом. Вдруг он замолчал.
– Посмотреть, у нас протекать потолок! – воскликнул он.
Все посмотрели на потолок – там действительно было большое мокрое пятно.
Альфредо задумчиво покрутил усы и уставился на него.
– Вспоминаться дядя Константин, – произнёс он.
И снова наступили тишина, только дождь стучал по стёклам.
– Пора бы строить ковчег, не то потом быть слишком поздно, – сказал Альфредо.
Берта так набросилась на посуду, что брызги полетели.
– Не знаю никакого дяди Константина, – буркнула она.
Альфредо посмотрел на неё с осуждением и покачал головой:
– Женщина, между небом и землёй быть ещё много того, чего ты не знать. Дядя Константин, да… Он торговать лошадей, как мой бедный мамочка.
Эрнст недовольно заёрзал на скамье:
– Только не начинай опять про свою мамочку, и без того тошно.
– Я говорить не про мамочку, а про дядя Константин, и не слушать никаких возражений, – отрезал Альфредо. – Дядя Константин быть конокрад, а ещё он быть анархист, он мечтать взорвать общество, чтобы его исправить! Так, так!
– Ах вот оно что, – кисло проговорил Эрнст. – Верно, надеялся, что и ему что-то перепадёт.
– Может, и так, – согласился Альфредо, – таков быть человек. Как раз в такой дождливый день, как сегодня, дядя Константин сидеть в наш вагончик и проводить опыты. Он хотеть изобрести что-то, что быть лучше динамит и тротил, и всякого такого.
– И что, получилось? – поинтересовался Эрнст.
Альфредо кивнул.
– Да, – ответил он. – Увы, получилось!
Он положил руку Понтусу на голову.
– Подумать только, маленький негодяй, когда я прийти вечером к мамочке, я увидеть большое мокрое пятно на потолке, и я спрашивать: «Что это? Это осталось от дядиных опытов?» А мой бедный матушка начинать плакать и отвечать: «Нет, это осталось от нашего дяди!»
