Нет, та женщина, что являлась ему сегодня, была моложе, и ее, как и Александру, обвиняли в убийстве собственного мужа. Но почему он ничего не знает о ее дальнейшей судьбе? Ни писем, ни записей среди его бумаг… Не сохранилось даже ее имени!
Ответ пришел сам собой: потому что он ничего не смог для нее сделать. Потому что ее повесили…
– Я сделаю все, что в моих силах, миссис Карлайон, – тихо сказал детектив. – Я отыщу правду, а уж вы с мистером Рэтбоуном решайте сами, что с ней делать.
Утром одиннадцатого мая Эстер получила настоятельное приглашение от Эдит навестить Карлайон-хаус. Письмо доставил щербатый мальчишка в кепке, натянутой до ушей. Миссис Собелл просила подругу прийти при первой возможности и, если она не возражает, вместе позавтракать.
– Конечно-конечно! – галантно сказал майор Типлейди.
С каждым днем он чувствовал себя все лучше. Его уже не так сильно раздражал неподвижный образ жизни, поскольку с недавних пор ему было разрешено читать все, что угодно, от ежедневных газет до книг из собственной библиотеки, равно как и из библиотек знакомых. Он по-прежнему любил поговорить со своей сиделкой и интересовался всем, что происходит в жизни.
– Сходите повидайте Карлайонов, – настаивал майор. – Узнайте, может, что-нибудь изменилось к лучшему… Бедняжка! Хотя, право, не знаю, почему я так говорю. – Он вздернул седые брови, что придало ему забавный вид. – Что-то мне не верится в ее вину. Какое-то совершенно не женское убийство! Женщина скорее прибегла бы к яду, как вы полагаете? – Больной взглянул на удивленное лицо Эстер, но ответа не дождался. – И главное: зачем ей вообще было его убивать? – Он нахмурился. – Ну что могло толкнуть ее на столь… э-э-э… непростительную жестокость?
– Не знаю, – пожала плечами мисс Лэттерли, откладывая в сторону штопку. – Но гораздо более загадочно, почему она это скрывает. Почему Александра настаивает, что убила мужа в припадке ревности? Боюсь, она все-таки пытается спасти таким образом свою дочь.
– Вы должны что-нибудь предпринять, – с жаром заявил Типлейди. – Вы не можете допустить, чтобы эта женщина принесла себя в жертву. По меньшей мере… – Он вдруг запнулся. Лицо его выражало то сомнение, то внезапное понимание, то жалость. – Что за чудовищная дилемма, моя дорогая мисс Лэттерли! Имеем ли мы право запретить бедняжке принести себя в жертву ради своей дочери? Ведь доказав невиновность матери, мы губим дочь!
– Не знаю, – тихо повторила Эстер, складывая льняную ткань и отправляя в шкатулку иголку и наперсток. – Но что, если невиновны обе? Что, если Александра призналась, решив по ошибке, что убийца – Сабелла? Какая это будет насмешка судьбы, если именно так потом и окажется!
