— И только поэтому вы явились сюда?
— Вы признаетесь, что угрожали вашей дочери? Призывали ее смерть?
— Это не то… Это другое. Вы не так все поняли.
— Чего же я не понял?
— Наши разногласия с дочерью не имели ничего общего с делами и ее бизнесом. Это… это было личное.
— Что личное? Поделитесь с нами, если вам есть что сказать.
Но старец молчал. Совсем недавно такой красноречивый и грозный, сейчас он начисто утратил свое величие. Смотрелся жалко и был просто несчастным стариком, которого жизнь здорово потрепала. На минуту Насте стало ужасно его жаль, но потом она вспомнила пустые лица своих родителей, марширующих друг за другом в белых балахонах, и всю ее жалость к старику словно ветром сдуло. Нет, не могла она верить в то, что он невиновен.
Но оказалось, что старик еще может влиять на них. Неожиданно кинув на Бориса колючий взгляд, он произнес:
— Вы все еще хотите, чтобы я вернул родителей этой девочке?
— Больше, чем когда-либо.
— Тогда у меня будет к вам разговор. Но вначале… хочу, чтобы вы кое-что увидели.
— Что же это?
— Погодите немного, дайте мне собраться с мыслями.
Старик откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Губы его шевелились, но лицо было бесстрастно. Казалось, он находится в трансе.
Платунов и другие полицейские молча наблюдали за ним. Но Настя заметила, что если полицейские смотрят на старика всего лишь с любопытством, то на лице Бориса отразилась настоящая тревога. Невольно это же чувство передалось и Насте и она отчего-то задрожала.
И в ту же минуту во дворе раздались чьи-то громкие крики. Подбежав к окну и выглянув в него, Настя с удивлением увидела своего старого ушастого знакомца. Того самого, который с такой радостью бежал на зов Юдина и которого он доставил в этот дом. Но теперь ушастый был не похож сам на себя. С дикими безумными криками он носился по заснеженному двору, босой и одетый лишь в длинный белый балахон, странно липнущий к его телу. Присмотревшись, Настя поняла, что балахон этот был к тому же мокрый, облитый какой-то жидкостью.
И первой мыслью девушки была мысль о том, что он простудится.
Но присмотревшись внимательнее, она поняла, что дела обстоят еще хуже, чем ей показалось вначале. В руках у ушастого был какой-то предмет, который старались отнять у него несколько полицейских, также носившихся за ним по двору. Вся эта сценка напоминала какую-то детскую игру, вот только лица играющих были слишком уж сосредоточены, чтобы принять все за веселую забаву.
