Франческо не торопясь поднимает на отца глаза. А сам думает: «Да, здорово промахнулся. Почтальон ему рассказал. Он все всегда знает. Я обязан был это предвидеть и выдумать что-нибудь другое».
Он медленно поднимает голову.
— Да, отец, — говорит он.
— Я тебя не спрашиваю, пишут ли тебе до востребования. Я и без тебя это знаю. Я спрашиваю почему?
Бриганте сверлит сына пронзительным взглядом. Франческо даже не смигнул. Глаза у него большие, навыкате, бледно-голубые. С минуту он молча смотрит на отца. Потом говорит:
— Это несущественно.
Жестким взглядом маленьких глазок Маттео Бриганте впивается в водянистые большие глаза сына. Но ему не удается нащупать их глубин, так же как не разглядеть пики Далматских гор, до того головокружительно высоких, что, того гляди, пробуравят они само небо. Их неприступность по душе отцу. Все козни дельцов разобьются об этот Олимп.
— Стало быть, у тебя в Неаполе есть подружка? — спрашивает Бриганте.
Франческо размышляет, но длится это всего лишь один миг. «Это он мне ловушку, что ли, ставит или протягивает руку помощи? — думает он. Очевидно, ловушку, но лучше пусть остается в заблуждении, тем более что все равно ничего проверить он не сможет». Даже отдаленная тень этих мыслей не замутняет его глаз, где огромный зрачок заполняет почти всю радужку, не омрачает лица с округлой нижней челюстью, царственно вознесенного над мощной, высокой, как у Юпитера Олимпийского, шеей.
— Да, отец, — отвечает он.
— С моей точки зрения, нет ничего дурного в том, что у тебя в Неаполе есть подружка. Можешь сказать ей, чтобы писала тебе на дом.
— Скажу.
— Она на каникулах?
— Да, отец.
— На каникулах в Турине?
— Нет, отец.
— Как же так, ведь на конверте штемпель туринского почтамта.
— Я не посмотрел.
— Посмотри.
— Я конверт выбросил.
— Посмотри, что она в письме пишет.
— Я письмо выбросил.
— А сам-то ты знаешь, где она сейчас?
— Да, отец.
— Если ничего не имеешь против, может, скажешь, где именно она?
— Уехала на каникулы в Пьемонт.
— К своим родителям?
— Да, отец.
— Понятно, — тянет Маттео Бриганте. — Попросила кого-нибудь отвезти письмо в Турин, чтобы родители не заметили что она тебе пишет.
— Очень может быть.
— Она у отца с матерью?
— Очевидно.
— Что-то ты о ней не много знаешь…
— Да, отец.
— По-моему, она тебе на машинке пишет?
— Она машинистка.
— Значит, возит с собой машинку даже на каникулы?
— Не знаю.
«С таким молодцом ни один адвокат не справится», — думает отец. Но свое восхищение предпочитает не показывать открыто. И снова берется за писание.
