Комиссар с Джузеппиной выходят вместе.
Претура помещается в старинном дворце, построенном еще Анжуйскими королями, напротив дворца Фридриха II Швабского, после того как сын последнего, король Манфред, был разбит анжуйцами. На лестничных переходах то и дело попадаются какие-то темные закоулки.
Комиссар Аттилио заталкивает Джузеппину в угол, обнимает ее.
— Поцелуй меня, — просит он.
— Нет, — отказывается она.
Вытянув обе руки, упершись ладонями ему в грудь, Джузеппина отпихивает Аттилио. Но так как для этого ей приходится прогнуться, она прижимается к нему всем животом. И хохочет.
— Один поцелуй, только один поцелуй, — не отстает он.
— Нет, — отвечает она.
— Почему же вчера да, а сегодня нет?
— Это как получится.
Комиссару никак не удается согнуть худенькие руки, упершиеся ему в плечи и удерживающие его на почтительном расстоянии — у Джузеппины энергии хватит на двоих. А она по-прежнему хохочет. В полумраке он различает только огромные лихорадочно блестящие глаза да толстые губы, резко обведенные помадой.
— Прошу тебя, — говорит комиссар.
— Проси получше!
— Ну умоляю.
— Скажи: умоляю тебя, Джузеппина, любовь моя!
— Умоляю тебя, Джузеппина, любовь моя!
Опираясь затылком о стену, выгнувшись всем телом, она по-прежнему удерживает на расстоянии склонившегося к ней мужчину.
— Разрешишь завтра жене пойти со мной на пляж?
— Да.
— В купальном костюме?
— Да.
— Клянись!
— Клянусь.
— Клянись Мадонной.
— Клянусь Мадонной!
Джузеппина сгибает руки в локтях и разрешает себя поцеловать. И сама умело отвечает на поцелуй. Он поласкал ее рукой, и она позволила себя поласкать.
— Я буду ждать тебя в машине после бала, — говорит он.
— Нет, нас могут увидеть, — возражает она.
— Я же буду ждать у моста, в конце пляжа. Поедем в сосновую рощу.
— Ты отлично знаешь, что я не собираюсь быть любовницей женатого мужчины.
— Я буду делать то, что ты сама пожелаешь.
— Кто знает, — тянет она, — может, я сама не смогу удержаться.
— Тем лучше.
— Тебе известны мои условия.
— Ты говоришь так, как будто ты уже сейчас моя любовница, — возражает он.
Воспользовавшись минутной передышкой в разговоре, она высвобождается из его объятий.
— Нет, — говорит она, — это вовсе не одно и то же. К счастью для меня.
Она уже на верхней ступеньке лестницы. И мурлычет себе под нос южную поговорку:
Потом бегом спускается вниз.
Из окна своего кабинета комиссар Аттилио смотрит, как Тонио медленно кружит на «ламбретте» по Главной площади.
