И он ушел, оставив нам деньги. Мы пересчитали, в общей сложности на руках у нас оказалось три миллиона долларов, не считая заработанных, то бишь уже наших, и частично замотанных у Креста и компании. Но тут нас совесть не мучила.
На следующий день мы занялись все тем же знакомым и порядком надоевшим делом. И пытались уговорить самих себя, что это - временно. Вот заработаем хорошенько, и все. И больше никогда. Но мы уже понимали, что нас не отпустят.
Стена отчужденности так и осталась, правда, деньги делали свое дело, но теперь при переговорах с нами люди отводили глаза, старались не приглашать в дом, тяготились беседой. Даже соседи, хотя и не отказывали нам ни в чем, но когда мы звали их в гости - уклонялись, находя и изобретая тысячи причин. Это угнетало. Мы даже стали избегать друг друга, вот до чего дошло. В разговорах отделывались междометиями.
Но постепенно опять втянулись в работу, если и без прежнего азарта, то достаточно усердно. Что ни говори, а пополняющиеся капиталы - аргумент весомый.
Нам нужен был помощник, хотя бы один, но не из компании Хлюста или Креста. Такой нашелся. Димка созвонился с женой, и та передала его просьбу соседу по лестничной площадке бывшему сослуживцу Димки, человеку семейному и безработному.
Тот сразу согласился и приехал, не откладывая. Подробностей ему по телефону не изложили, Димкина жена вообще толком не знала, чем мы тут занимаемся, так что в детали посвятили Степу, так звали Димкиного приятеля, уже на месте. Ему, конечно, не очень понравилась криминальная подоплека нашей коммерции, но узнав, о каких деньгах идет речь, он махнул на все рукой. Принципы принципами...
А ещё через день к нам ворвался Хлюст. Сильно навеселе и очень злой. Приехал он, вопреки своим правилам, один.
- Ну, суки! - завопил он с порога. - Настучали, псы легавые! Ничего, вам это попомнится! Не говорите потом, что Хлюст вас не предупреждал. Козлы, Кресту настучали...
Вдруг он икнул и сел прямо на пол. Хлюст был не просто сильно навеселе, а пьян в стельку. Под ним потекла лужа, по лицу он размазывал сопли и слезы. Пускал носом пузыри. Он был одновременно и страшен, и жалок.
- Сссукиии... А если я в карты продул? Мне долг надо вернуть, иначе меня на ножи поставят! Я же на кассе общака сижу. Вам такие бабки и не снились... Ну ладно, суки, ладно. Попомните...
Он с трудом поднялся и попробовал выйти, но ноги его заплелись, и он рухнул на пороге, здорово расквасив лицо. Мы оттащили его во времянку, где положили на скамейку, набросив сверху старое одеяло.
