На следующее утро на открытых глазах миссис Бентон непроизвольно задрожали веки, а сама она лежала без движения. Затем она улыбнулась, как бы говоря семье, что ее смерть — не конец всего. Элиза взяла на себя ведение домашнего хозяйства. Джесси оставалась большую часть времени с матерью, иногда читая ей Библию. На десятый день миссис Бентон дала понять, что хочет поговорить с дочерью. Джесси ждала несколько минут, прежде чем миссис Бентон смогла собраться с силами:
— …Не вина отца… я не могла… получать удовлетворение… не вина отца…
Она молчала несколько минут, закрыла глаза, затем открыла их вновь:
— Я была… больше… ты не должна… осуждать отца. Помни, Джесси… не его вина.
Голова миссис Бентон опустилась на подушку, по ее щекам пробежали слезы. Джесси поняла, что мать старалась изо всех сил вычеркнуть из памяти дочери упрек или горечь, которые могли остаться после их разговора во время поездки в Черри-Гроув. И она поняла, как долго придется подниматься по крутой дороге, чтобы стать хорошей женой.
_/6/_
Шел девятый месяц ее беременности, когда пришло известие, что Джон и его группа благополучно вернулись в Сент-Луис.
— Я надеюсь, что лейтенант появится здесь во время рождения твоего ребенка, — заметил ее отец.
— Он появится.
— Откуда у тебя такая уверенность?
— Потому, что я подожду, — упрямо ответила она.
28 октября Джон переступил порог дома Бентонов. Его темные волосы отросли и сзади лежали на воротнике мундира. Поздоровавшись с членами семьи, он поднялся в комнату миссис Бентон, поцеловал ее в щеку и сказал, что его радует ее улучшившееся самочувствие. Джесси отвела его в свою гостиную, где они сели в креслах перед камином.
— Сожалею, что я располнела, дорогой. А ведь так хотелось быть красивой к твоему возвращению.
— Если бы ты не была столь красивой перед моим отъездом, то не была бы такой раздувшейся сейчас. Не беспокойся, я подожду нашего второго медового месяца.
Она достала гребень, щетку и ножницы, предложила ему сесть на край кровати и опустилась на колени перед ним. Накинув полотенце на его плечи, она расчесала его длинные волосы. После того как она отстригла их настолько, насколько хватило смелости, Джесси встала перед ним со словами:
— Теперь передо мной вновь мой прекрасный лейтенант, — и нежно поцеловала его.
Он посадил ее на кровать рядом с собой.
— Ты, кажется, оголодал, — сказала она, проведя пальцами по его впалым щекам. — Мы откормим тебя водяными черепахами и добрым ростбифом.
