Как он ошибался! Больше всего на свете я мечтал оказаться дома, вот только добраться туда было для меня настоящей проблемой. Я мог потрогать телефонный столб на 314 шаге, а затем, через 50 шагов, засомневаться, в том ли месте я его коснулся. И нужно было вернуться и потрогать его еще раз. Порой я мог отвлечься всего на несколько секунд, и тогда меня начинали одолевать сомнения не только относительно телефонного столба, но и по поводу скульптуры на газоне на 219 шаге. И мне приходилось идти обратно и облизывать этот бетонный гриб еще раз, надеясь, что на этот раз его хозяйка не выскочит из своего дома и не заорет: "Убери свою рожу от моего мухоморчика!" Порой на улице мог идти дождь, или мне необходимо было побыстрей добраться до туалета, но в любом случае я был лишен возможности быстро добежать домой. Поход туда был долгим и сложным процессом, требующим исключительного внимания к деталям. Не то чтобы я испытывал удовольствие, прижимаясь носом к раскаленному капоту стоящей у обочины машины — нет, об удовольствии не было и речи. Человек обязан делать все эти неприятные, но необходимые вещи, так как нет ничего ужаснее тех страданий, которые испытываешь, не сделав их. Стоит пропустить этот почтовый ящик, и мой мозг уже не оставит меня в покое, постоянно напоминая о совершенном проступке. Я мог сидеть за обеденным столом, стараясь не задумываться об этом, но мысль возвращалась ко мне с завидным упорством. Не думай об этом. Но уже поздно, и я уже точно знаю, что мне делать. Сказав, что мне нужно в туалет, я выскочу из парадной двери, вернусь к почтовому ящику и не просто коснусь, а стукну его или даже пну беднягу ногой, чтобы показать, как же я его ненавижу. И вот что я действительно ненавидел, так это мой мозг. Я был уверен, в нем должен был быть выключатель, но будь я проклят, если я мог найти его.
Я не помню, чтобы все было так же плохо, когда мы жили на севере. Нашу семью перевели из Эндокотта, штат Нью-Йорк, в Рейли, Северная Каролина. Наш новый дом был еще не готов, и нам приходилось снимать строение, выдержанное в стиле, характерном для построек на сахарных плантациях. Вокруг него располагался лысый, без единого деревца дворик, а белые колонны на фасаде создавали ложное впечатление о богатстве его интерьера. Сразу за парадной дверью начинался темный узкий коридор, из которого можно было попасть в спальни, размер коих был немногим больше находившихся в них матрацев. Наша кухня была расположена на втором этаже рядом с гостиной, и в ее декоративное окно можно было наблюдать шлакоблочную стену, построенную для сдерживания потока грязи с находившейся по соседству свалки.
