Вместо этого она просто безрезультатно дергается.
Просто для того, чтобы веревки могли навредить ей. Просто для того, чтобы наказать себя. Просто для того, чтобы никто другой больше не пострадал.
Моя младшая сестра плачет, убитая горем.
Я снова начинаю бежать. Не зависимо от произошедшего, она этого не заслуживает. Ни одно живое существо не заслуживает подобного.
Солдат справа поднимает свою винтовку и направляет прямо на меня. Она так близко, что я могу смотреть прямо в небольшое отверстие глушителя.
Я останавливаюсь, почти что скользя.
Другой мужчина стоит рядом с ним, направив винтовку на Пейдж.
Я поднимаю руки с раскрытыми ладонями,
Мужчина хватает меня за руки, и по его грубости я понимаю, что он ожидает сильного сопротивления. Мы — юные девицы — заработали себе репутацию.
Мужчина расслабляется, когда видит, что я не пытаюсь бороться. Рука в руке — это одно, но оружие все еще направлено на меня. Все что я могу делать — оставаться живой, пока не подвернется шанс действовать.
Но у моей матери своя логика
Она выбегает из тени, беззвучно, словно призрак.
Она прыгает на солдата, наставляющего винтовку на Пейдж.
Другой солдат поднимает свою винтовку и бьет маму в лицо с противным чмокающим звуком.
— НЕТ! — я пинаю парня, держащего меня за руки.
Но прежде, чем он падает на землю, прежде чем я могу освободиться, трое других парней прыгают на меня. Они прижимают меня к земле как опытные бандиты, прежде чем я получаю шанс устоять.
Мама вскидывает вверх руки, чтобы закрыться от еще одного удара прикладом винтовки.
Моя сестра продолжает борьбу, но теперь в ней паника и ярость. Она визжит, запрокинув лицо к небу, словно молит Небеса прийти к ней на помощь.
— Заткните ее, заткните же ее! — раздается чей-то громкий шепот.
— Не стрелять! — громким шепотом отдает приказ Сэнджай. — Она нужна нам живой для изучения.
Он бросает на меня быстрый виноватый взгляд. Я не знаю, злиться мне или быть благодарной.
Я должна помочь моей семье. Мой мозг вопит об оружии, но что я могу сделать? Лежать здесь, пока они пытают мою младшую сестренку и мать?
Трое мужчин по-прежнему прижимают меня к земле. Один держит мои руки за головой, другой вцепился в мои лодыжки, третий сидит на животе. Похоже, меня недооценивают. Так тому и быть.
Я хватаю за запястья парня, держащего мои руки, используя его в качестве рычага.
Я выкручиваю и напрягаю ноги, брыкаюсь и пинаю того, кто держит мои лодыжки. Это трудно для кого бы то ни было, большого или маленького, соотнести силу удара с захватом рук.
