Я могу завизжать. Люди Оби появятся тут сию же секунду. Но также могут появиться и ангелы, если находятся в зоне слышимости. Это и есть причина, по которой нужно быть тише воды, ниже травы. Я бы могла рискнуть и закричать, но солдаты бы расстреляли всех нас из своих пистолетов с глушителями, чтобы я заткнулась.
Я могу побежать к дому Оби. Но он слишком далеко.
Я могу остановиться и сражаться. Но мои шансы против троих вооруженных мужчин чересчур малы.
Мне не нравится ни один из этих вариантов.
Я бегу так быстро и так далеко, как могу. Мои легкие горят и колет в боку, но чем ближе я подбираюсь к дому Оби, тем выше вероятность, что его люди увидят нас и остановят преследователей.
Когда спиной ощущаю, что они слишком близко, я разворачиваюсь и выхватываю меч.
Проклятье, я бы очень хотела знать, как им пользоваться.
Мужчины тормозят и зажимают меня в кольцо.
Один поднимает биту в ударную позицию. Другой достает из карманов пиджака два молотка. Третий вытаскивает из-за пояса нож.
Я окружена.
Люди замирают, чтобы осмотреться — несколько лиц в окнах, мать и ребенок в дверном проеме, пожилая пара под навесом.
— Позовите людей Оби, — громким шепотом обращаюсь к паре.
Они крепко хватаются друг за друга и скрываются.
Я выхватываю меч, как легкую саблю. Это единственный меч, который я держала в руках. Я тренировалась на ножах, но меч — это совсем другой зверь. Думаю, я могу колотить их им, как битой. Или, может, если кину его в них, у меня появится шанс сбежать.
Но блеск в их глазах говорит мне, что они просто нашли легкую добычу, у которой можно отнять оружие.
Я начинаю сдвигаться в сторону от линии, на которой они стоят, так, чтобы они помешали друг другу, если бросятся на меня одновременно. Но прежде, чем я успеваю занять позицию, один из парней швыряет в меня молоток.
Я пригибаюсь.
Они набрасываются.
Затем все случается так быстро, что я могу с трудом поспеваю за происходящим.
Мне не хватает места для замаха, потому я тараню одного из нападающих рукоятью меча. Я чувствую, как хрустят его ребра, когда он падает.
Я пытаюсь повернуть клинок к другим мужчинам, но руки хватают меня и толкают, лишая равновесия. Я группируюсь в ожидании основного удара, надеясь, что он будет нанесен битой, а не молотком.
Мне, как всегда, не везет — оба оружия находятся в руках одного человека. Бита и молоток, темные силуэты напротив сумеречного неба в этот волнительный момент до того, как они нанесут сокрушительный удар.
