— Сколько бы они ни предложили, мои люди заплатят больше. Доставь меня в Дофар, и ты получишь все, что угодно.
— Но, сабиб Вильерс, я ведь уже дал слово.
— Очень жаль. Следовало вначале поговорить со мной.
Верблюд приблизился, встал на колени, и на землю ступил Хамид, молодой воин в коричневой накидке с автоматом за плечом. Он резко дернул веревку, и привязанный человек упал на песок.
— Кто такой? — спросил Салим.
— Я наткнулся на него прошлой ночью в пустыне. — Хамид вернулся к верблюду, показал военную фляжку и рюкзак. — Это он нес с собой.
В рюкзаке было немного хлеба и остатки армейского сухого пайка. Надписи были на русском. Салим показал их Вильерсу, потом обратился к пленнику по-арабски:
— Вы русский?
Человек отрицательно покачал головой. Он был уже далеко не молод, выглядел крайне изможденным, рубашка промокла от пота. Губы распухли и потрескались от жажды. Салим протянул ковшик с водой. Мужчина стал жадно пить.
Вильерс неплохо говорил по-русски. Спросил:
— Он хочет узнать, кто вы такой. Вы из Фазари?
— А вы кто?
— Офицер армии Великобритании. Работал в войсках султана в Дофаре. Эти люди устроили засаду, перебили мою охрану, а меня взяли в плен.
— Он говорит по-английски?
— Всего несколько слов. Очевидно, вы не понимаете арабский?
— Нет, но думаю, что мой английский все же лучше вашего русского. Зовут меня Виктор Левин. Я из Фазари. Пытался пробраться в Дофар.
— Перебежчик?
— Что-то в этом роде.
— Итак, он говорит с тобой по-английски, — сказал Салим. — Значит, он не русский?
— Лгать нет смысла, — обратился Вильерс к Левину. — Ваши люди сегодня сюда прибудут, чтобы забрать меня. — Повернувшись к Салиму, добавил — Да, это русский, из Фазари.
— А что он делает на земле Рашидов?
— Пытался добраться до Дофара.
— Сбежал от своих? — Сузив глаза, Салим уставился на пленника, громко расхохотался и хлопнул себя руками по ляжкам. — Великолепно! Русским придется раскошелиться и за него. Аллах добр ко мне, — кивнул Хамиду. — Накорми их, а потом запри.
На Левина надели такую же деревянную конструкцию, как у Вильерса. Они сидели бок о бок, прислонившись к стене каморки. Через какое-то время вошла женщина в черной парандже, села на корточки и по очереди накормила их из большой деревянной миски кусочками молодой козлятины.
— Слишком жарко. — Левин прикрыл глаза.
— Сколько вам лет?
— Шестьдесят восемь.
— Не староваты ли вы для перебежчика?
Левин открыл глаза и грустно улыбнулся.
— Моя жена умерла, у меня нет детей, и меня ничем нельзя шантажировать, когда я доберусь до Запада.
