Солнце забилось за барханы, и на базу опустилась ночь. В камере под потолком зажглась лампочка, затем послышались чьи-то шаги и неясный гул голосов. Вильерс встал с койки.
— Наверно, ужин.
Дверь распахнулась, и в камеру вошел ефрейтор в сопровождении какого-то араба. Араб нес большой деревянный поднос с двумя мисками жаркого, черным хлебом и кофе. Голова его была опущена, но во всем облике проглядывало что-то знакомое. Он поставил поднос на крохотный столик у кровати Левина и, приподняв голову, взглянул на узников. В тот же миг Вильерс и Левин поняли, что перед ними Салим-бин-эль-Каман.
Ефрейтор повернулся к двери. Откуда-то из складок одежды Салим мгновенно выхватил кривой кинжал и вонзил ему под ребра. Тело русского тут же обвисло, и Салим опустил его на свободную койку. Вытер нож о солдатскую форму. Улыбнулся.
— Я все думал о ваших словах, сабиб Вильерс. Что ваши люди в Дофаре заплатят за ваше возвращение гораздо больше.
— Выходит, тебе заплатят дважды — обе воюющие стороны. Вполне деловой подход.
— Конечно. Но в каком-то смысле русские нехорошо обошлись со мной. А я человек чести.
— А где другие охранники?
— Ушли на ужин. Все это я узнал от своих на кухне. Ну, вперед! Хамид ждет нас с верблюдами.
Салим запер дверь и вывел пленников из здания. На базе ВВС все было тихо и спокойно.
— Вы только посмотрите. Всем на все наплевать. Главное — набить желудки. — Салим просунул руку за какой-то ящик, стоявший у стены, и вытащил ворох одежды. — Наденьте это и — за мной.
Шерстяные халаты были из тех, что используют бедуины в пустыне в ночные холода, с остроконечными колпаками. Левин и Вильерс быстро надели их и поспешили за Салимом.
За ангарами песчаные дюны возвышались с двух сторон, образуя что-то вроде оврага. Салим объяснил:
— Вади-эль-Хара. В четверти мили отсюда нас ждет Хамид.
— А тебе не пришло в голову, что Киров поймет все и заподозрит Салима-бин-эль-Камана?
— Конечно же. Мои люди уже на полпути к Дофару.
— Отлично. Это я и хотел знать. Сейчас я покажу тебе кое-что чрезвычайно занимательное.
Майор подошел к бронетранспортеру, на котором их привезли, и забрался внутрь на место водителя-механика, за ним — Левин и Салим. Включив двигатель, майор обратился к Салиму:
— Можешь управляться с пулеметом?
— Аллах, будь милостив, — Салим сжал гашетки «Дегтярева». — У этого парня в мозгах огонь. Он не похож на других людей.
Бронетранспортер понесся по взлетной полосе. Майор резко развернул тяжелую машину, и она, разворотив корпусом хвостовое оперение первого МИГа, с нарастающей скоростью продолжила свой разрушительный путь. Хвосты вертолетов располагались слишком высоко, поэтому Вильерс ориентировался на кабины пилотов. Восьмитонная стальная туша бронетранспортера легко расправилась и с вертолетами.
