Томас Мюнцер | страница 43

Его гнали через замок, потом вокруг крепостного рва. Он уже думал, что смерть близка, когда чудом пришло спасение. Он нырнул в какой-то дом, пробежал по саду, пролез через пролом в стене и избавился от преследователей. С перепугу он долго не мог прийти в себя.

История с Гофером не у каждого вызывала смех. Сегодня гонят камнями духовное лицо, а завтра, смотришь, настанет очередь именитых горожан, которых так ненавидят в кварталах бедноты!

В ратуше горячо спорили, стоит ли защищать магистра Томаса. Гофер обвинял своего врага в ереси. Епископ потребовал Мюнцера к себе, но тот отказался ехать. Должен ли магистрат свалить вину на Гофера или, напротив, поддержать его? В Цвиккау ненависть к римской церкви была очень сильной. Заправилы города находили, что церковь обходится слишком дорого — ее надо так реформировать, чтобы она стала и послушней и дешевле. Невелика беда, если Мюнцер и хватил через край — толпу-то ведь он натравливает на папистов. И разве плохо, что в них, и только в них, народ будет видеть корень всех несчастий? Люди, считавшие нового проповедника очень опасным, остались в меньшинстве. Магистрат встал на сторону Мюнцера, направил к епископу посольство, обвинений Гофера не подтвердил. Не был ли этот шаг ошибкой?

Еще не зная, улажено ли его дело, Мюнцер продолжал ожесточенные нападки на духовенство. Разве таких проходимцев, как Гофер, мало? Чем лучше пастыри соседних приходов? Он называл имя за именем. Народ должен знать своих врагов. Плохо им будет, коль не внемлют они рассудку. Он велит их вышвырнуть вон, если кто из них осмелится сунуть нос в Цвиккау.

Его слушали с затаенным дыханием. Толпа провожала его до дому. Среди приветственных возгласов он все чаще слышал слова, полные грозной решимости: брат Томас не должен сомневаться, что сердца мастеровых, жаждущие борьбы, и их мозолистые руки всегда с ним. Но он видел, что и ряды врагов множились очень быстро. В дом ему были подброшены анонимные пасквили. Какой-то грамотей зло издевался над пророком Собачьей улицы. Почерк был Мюнцеру незнаком. Казалось, он принадлежал человеку, малоискушенному в письме. Однако содержание говорило о другом. Уж не приложил ли к ним руки многомудрый Эгран?

Посольство, направленное к епископу, увенчалось успехом. Один из его участников особенно старался выгородить Мюнцера. Но когда он вернулся в Цвиккау, ему вдруг посоветовали уехать из города. Члены магистрата разводили руками. Они тут ни при чем — это наместник курфюрста. Он велел выплатить слишком удачливому посланцу десять гульденов отступных, лишь бы тот поскорей убрался.